— Перезвоню чуть позже, — отрезает Дмитрий и убирает телефон в карман брюк.
И всё-таки какая-то его часть остаётся спокойной. Он знал, что, рано или поздно, я приду и потребую ответов. Просто не думал, что так рано.
— Здравствуй, Слава.
— Ага, — отзываюсь я.
— Что там с порталом? Вы обнаружили его?
— Спросите лучше у других ребят. В смысле, у тех, кто вышел за пределы машины. Нина приковала меня наручниками к багажнику, а потом Бен вернулся и запер меня в салоне. Согласно вашему, кстати, приказу. — Я замолкаю и оценивающе осматриваю Дмитрия с ног до головы. — Ну что, капитан? Хотите спросить, понравилась ли мне первая миссия?
Дмитрий проходит в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.
— Я волновался за тебя, — говорит он, нахмурив брови.
— Не прошло и четырнадцати лет, да? — с губ срывается самопроизвольный смешок.
Дмитрий выпячивает челюсть, прикрывает глаза. Опускает голову — то ли виновато, то ли учтиво. Проходят, как мне кажется, года, прежде чем он наконец отвечает:
— Догадалась?
— Да уж, запоздало, правда, вашими-то усилиями. Ребята готовы врать о чём угодно, лишь бы получить ваше одобрение.
— Твоё, — поправляет Дмитрий. — Теперь, думаю, будет странно, если ты продолжишь говорить со мной на «вы».
Его голос пышет уверенностью, и это заставляет меня подняться с кресла. Уходить я не собираюсь, просто мне хочется ударить что-нибудь или пнуть — желательно, лицо самого Дмитрия.
Лишь боль в левой кисти напоминает о том, чем кончился последний приступ гнева.
— У меня не было другого выхода, — он уверен в своей правоте. Он не чувствует вины. — Я любил твою мать и тебя слишком сильно, чтобы остаться.
Я слышу смех, и лишь секунды спустя понимаю, что он — мой собственный.
— Зло во благо? По-вашему, я настолько тупа, что поверю в подобную чушь?
— Слава…
— Нет! — ору я. — Не хочу выслушивать ваши жалкие попытки оправдать подлость и трусость! — качаю головой. — Вы учите детей быть храбрыми, учите их защищать других. Учите доброте и милосердию. А сами… Да ты даже ни разу не позвонил мне в день рождения!
Детская обида вырывается наружу вместе с тем, как на пол падает первая попавшаяся под руку вещь — приёмник. Дмитрий не произносит ни слова. Я кидаюсь к двери, потому что чувствую, что сейчас расплачусь. Но Дмитрий успевает раньше: он перекрывает мне выход своим телом.
— Куда ты?
— В медпункт, — я демонстрирую ему ушибленную ладонь. — Хоть кто-то в этом чёртовом здании должен обо мне позаботиться!
Взглянув на мою руку и поджав губы, Дмитрий отходит в сторону, позволяя мне уйти. Я пулей спускаюсь на второй этаж. Чтобы попасть в медпункт, нужно пройти через корпус миротворцев, и мне остаётся только надеяться на то, что сейчас там никого нет. Но я ошибаюсь. Три человека: девушка в красном сарафане, брюнет, играющий в шахматы с самим собой и ещё один, кажется, самый юный из всех, кого я видела, парень, со светлыми волосами, в жёлтых штанах на подтяжках и в красной футболке. Он первым поднимает на меня свой взгляд, отрывая его от наладонника.