Воскресенье неожиданно оказалось одним из лучших дней у Бобби. Он уселся за ноутбук, Стелла за шитье. Она попросила поставить классический рок – «Бэнглз», Синди Лопер и других в том же духе. Они напевали вслух, занимаясь работой.
Дни вообще летели очень быстро. Стелла начала что-то вязать. Бобби ловил себя на том, что сидит, уставившись на нее.
– Это не совсем кружево, – пояснила она, заметив его взгляд.
– Не обращай на меня внимания. Я просто восхищаюсь тем, что ты вытворяешь своими руками. Как ты этому научилась?
– Мама научила меня вязать крючком и спицами. Она рассказывала, что женщины О'Флэннери – это ее девичья фамилия – веками занимались вязанием, искусство которого передавалось от матери к дочери. Так что, это мое по рождению.
Пока она говорила, ее пальцы не переставали двигаться. Бобби стало интересно, сможет ли Стелла вязать во сне. Тут ее лицо омрачилось, и он вспомнил, что ее мать умерла, когда ей было всего восемь лет.
– Когда я училась в школе, у меня забрали спицы. Помню, я угрожала ими одной девочке, та меня дразнила. Но сестра Мэри О'Хэйр пожалела меня, насколько монахини вообще умеют жалеть.
– Она била тебя линейкой по рукам?
– О да! Но сестра Мэри разрешила приходить в ее комнату и вязать у камина. Спицы всегда должны были оставаться у нее, но каждый вечер я целый час работала вдали от остальных девочек. Целый час могла притворяться, что моя мама… – Ее голос сорвался, и Бобби подумал, что она сейчас заплачет.
Стелла словно отгородилась невидимой стеной, и он не мог больше прочитать ни одной эмоции на ее лице.
– Так ты оставалась на ночь в школе?
– Я всегда жила в школе, хотя там не принимали детей младше тринадцати лет, но для меня сделали исключение благодаря деньгам отца.
– Ты жила там?
– Если получалось, Мики забирал меня на рождественские каникулы в нашу старую квартиру. Но потом отец ее продал, и мы с Мики стали проводить Рождество в его квартире. Там было тесновато, но очень уютно.
Если у Мики получалось. Не у отца. Что за человек этот Кейн, если не приезжал повидаться с дочерью даже на Рождество? Не слишком хороший, это точно. Видимо, потому она хотела гарантий, что он будет звонить и приезжать на дни рождения и праздники. Нет ничего печальнее, чем лишившаяся матери маленькая девочка в бездушной школе в окружении бездушных монахинь, забытая собственным отцом.
– Только ты и Мики, значит?
– Да, только я и Мики.
Это разбило ему сердце. Болезненное ощущение. Слушать, как эта женщина рассказывает о своем печальном детстве и одновременно вяжет кружево с такой скоростью, словно от этого зависит весь мир, невыносимо. Он так и представлял, как она сидит у ног жестокой няни, греясь в тепле огня, и вяжет так, словно пряжа – единственная связь между ней и прошлым. И это действительно было так.