Иду на звук голосов. Прохожу через небольшую дверку в просторный зал. Слава богу, живые люди! Первым вижу Антонио Михе — члена ЦК компартии — жизнерадостного, коренастого. С улыбкой кивает мне головой Владимир Сергеевич Горев, наш военный атташе, комбриг. Высокого роста, худощавый, с неизменной трубкой «Донхилл» в зубах, Горев давно уже покинул свой кабинет в посольстве, стал военным советником мадридского фронта, он всегда в войсках, всегда на передовой, хладнокровный, подтянутый, элегантный.
Рядом с ним подполковник Висенте Рохо — один из талантливых и по-настоящему преданных республике кадровых генштабистов. В стороне в беспомощной позе стоит старик в байковой куртке. Большие роговые очки на красном носу придают ему сходство с филином — генерал Миаха. Это ему Ларго Кабальеро, уехав в Валенсию, поручил взять в свои руки оборону Мадрида, возглавить вновь образованную Хунту (совет) обороны Мадрида. Висенте Рохо только что начал докладывать обстановку, и я, глядя через его плечо на карту Мадрида, стараюсь не пропустить ни одного слова.
Положение, как выясняется, весьма неопределенное. Небольшие отряды 5-го полка занимают оборону вдоль реки Мансанарес. Танки небольшими группами держат оборону в Каса дель Кампо. ЦК компартии вооружает рабочие отряды и отправляет их в Карабанчель и к местам боев через Мансанарес.
Из разговоров я узнаю, что с часу на час ожидается прибытие 12-й интернациональной бригады, которой командует венгр — генерал Лукач. Несколько эскадрилий советских истребителей скоро будет переброшено на аэродром Алкала де Энарес. Если до утра не удастся централизовать управление разрозненными группами войск и если Франко утром пойдет на решительный штурм, дело может обернуться скверно.
Выхожу во двор, сажусь на ступеньки лестницы. В ночном небе возникает мерное гудение. Вот самолеты гудят уже над головой, вот нарастает жуткий вой падающих бомб и в соседнем квартале гремят разрывы, через несколько минут небо окрашивается розовым заревом.
* * *
Из военного министерства я пошел пешком в ЦК Испанской компартии. Здесь я столкнулся наконец-то с Михаилом Ефимовичем Кольцовым.
— Давайте теперь не разлучаться, — сказал Кольцов, — машина ваша здесь?
— Ушла в Валенсию.
— И вы, сумасшедший, решились остаться тут без машины! — в сердитом его голосе я услышал ласковую теплоту. Как все-таки здорово, что я его встретил.
— Ладно, — сказал он, — мой «бьюик» здесь. Будем держаться друг за друга, разберемся в обстановке. Драпануть всегда успеем.
Где-то в душе оба мы верили, что Мадрид не откроет ворот фашистам.