– Где собака? – спрашивает она.
– Что?
– В городе много людей говорили, что видели Рэйчел с собакой. И где же собака?
– Она убежала.
Журналистка кивает и отпивает глоток вина.
– Когда?
– В тот день, когда убили Рэйчел. Убийца, наверное, оставил дверь открытой, и собака выскользнула из дома.
Немецкие овчарки не сбегают. Сара этого не говорит и пытается скрыть свое торжество, но она все ближе подбирается к какой-то своей цели. Не могу сказать, как все повернется, говорил Моретти, если об этом узнает вся страна.
Я отправляюсь завтракать в «Руки мельника». С Рэйчел я лишь делала вид, что мне больше нравится «Дак энд Кавер». Заказываю кофе и крекеры со вкусом пармезана, а сама мысленно пререкаюсь с Рэйчел. Не хочу булочку с сосиской и растворимый кофе, говорю я ей. Ты скряга, возразила бы она, вот что едят все скряги.
– Карьеристка, – заявила она, когда мне исполнилось восемнадцать и я начала избавляться от своего йоркширского говора. В то лето наш отец лишился участка, а когда я поступила в университет, я совершенно разъярилась и изменила свой выговор так, как откусила бы себе ногу, чтобы выбраться из капкана. Каждый раз, когда я слышала свой спокойный и ровный говор, я думала – я уехала, меня здесь нет.
Это было нетрудно. Большинство людей, с кем я училась в университете, говорили с почти нивелированным нормативным произношением. Рэйчел же сохранила свой говор даже после того, как переехала на юг, но голос у нее был очень красивый, низкий и чуть-чуть картавый.
Я стараюсь не думать о своем разговоре с журналисткой, но жалею обо всем, что я ей рассказала. Если бы я взвешивала свои прошлые поступки, переживания бы просто убили меня.
Я сказала Рэйчел, что приеду ранним поездом. После работы я вроде бы успевала на поезд в час пятьдесят с Паддингтонского вокзала. Но выехала я из Лондона в два пятьдесят. За этот час я пообедала в «Сюрпризе». Съела порцию запеченного в тесте лосося и выпила бокал белого вина. Сама мысль о еде и питье вызывает у меня отвращение. В то время мне казалось, что это нечто нездоровое.
Вчера вечером мне следовало бы сказать, что собаку забрал кто-то из друзей Рэйчел. Надо было бы просмотреть ее блокнот, когда Сара отправилась в туалет, и совсем не стоило спрашивать ее о Ките Дентоне. У Рэйчел бы все это получилось гораздо лучше. Она оказалась бы терпеливее и хитрее.
Хозяин приносит мне гренки, повидло, крекер и кофе во френч-прессе.
Я оглядываю столик и зал вокруг. Вот почему мне больше нравится в «Руках мельника». Крекер хрустящий и острый. На стойке лежат ярко-розовые стебли ревеня. Каждое лето на Боар-лейн зацветает розово-белый дикий ревень. Я открываю сборник сказок братьев Гримм.