Мне поначалу показался он:
Не разберёшь — старик ли, молодой,
С бесцветно-неопрятной бородой,
В перчатке чёрной на одной руке,
В нелепой древней шляпе — «котелке».
Велосипед ему был явно мал,
К груди он подбородок прижимал.
Едва касаясь скрюченной ногой
Единственной педали, он другой
Отталкивался — и летел вперёд,
Нырял, и снова выходил на взлёт.
Вздувалось пузырём его пальто,
И, может быть, кроме меня никто
Его не видел…
Он летел, скользил,
Но каждый раз как будто тормозил,
Сравнявшись на мгновение со мной…
И, вздрагивая зябнущей спиной,
Я каждый раз — который раз подряд —
Его дождавшись, отводила взгляд.
Домчавшись до ближайшего угла,
Он исчезал.
Я — на работу шла,
Спешила, спотыкалась, чтобы днём
Уже почти не вспоминать о нём.
И только ночью, очутясь на дне
Квартиры спящей, в вязкой тишине
И в темноте, сжимающей кольцо,
Мучительно хотела я лицо
Его хоть раз увидеть… Может быть,
Чтоб навсегда избавиться. Забыть.
Тут он исчез надолго. А верней,
Вставать я стала несколько поздней.
И вот, на полчаса проспав опять,
Однажды шла, рискуя опоздать
И получить заслуженный «разгон».
Я по пути дожёвывала сон,
Заветренный слегка, как бутерброд,
В тугом зевке растягивала рот,
И думала: «Скорей бы выходной!
Всё надоело…»
Вдруг передо мной
Он словно бы из-под земли возник.
И в горле у меня свернулся крик.
И с хохотом он на меня взглянул,
Как будто бы меня перечеркнул.
Он хохотал, и хохотала мгла,
Которая лицом его была,
И мне казалось — мгла внутри меня
Ей эхом отзывается, звеня.
От хохота пространство, словно лук,
Натужно выгибалось. И вокруг
Всё хохотало, обращаясь в прах:
Сырая штукатурка на домах,
Внезапно искривившийся фонарь,
И над каналом утренняя хмарь.
И с хохотом всё поглощала мгла.
Одна адмиралтейская игла
Держалась прямо из последних сил…
И в светлой вышине кораблик плыл.
И, взглядом уцепившись за него,
Я в хохоте стук сердца своего
Пыталась различить — нет, угадать
И, как рубеж последний, — не отдать.
А хохот наступал со всех сторон,
И, постепенно превращаясь в звон,
Вдруг резко оборвался.
Тишина
Меня на миг накрыла, как волна.
И жизнь моя косою расплелась,
Я умерла — и снова родилась,
Состарившись на много тысяч лет…
Я с детства не люблю велосипед.