Клоскин вздохнул. Правда была таким скользким понятием сейчас, что ему было трудно верить даже его мертвой жене.
- Ты или здесь, или нет.
- Правильно, - подтвердила Идила.
- И я - или заключенный, или пациент.
- Верно.
- И Комменор и Ботавуи или участвуют в войне, или нет.
- Правильно.
- Я должен знать правду, и правда в том, что может быть проверено. Прости, любимая. Я собираюсь выйти в ту открытую дверь и проснуться. Если я не проснусь, значит то, что ты сказала - правда.
- Не извиняйся, Матрик. Я знаю, что сейчас для тебя трудное время.
Клоскин встал на ноги и не спеша вышел через дверь в пустой коридор. Снаружи не было никого. На всякий случай адмирал укусил себя за руку: сон не исчезал. Или это все же не сон?
- Я верю, - наконец согласился он.
- Отлично. Потому что тебе еще многое нужно сделать, - улыбнулась стоящая рядом Идила. - Я выведу тебя из этой тюрьмы. Снаружи наш друг даст тебе одежду, транспорт и документы. Ты так долго был героем Альянса... Но они предали тебя и настало время стать героем Комменора.
Астероид Лумии
Поцеловав Клоскина на выходе из больницы, Лумия стремительно вернулась в свое собственное тело и рухнула без сил. На этот раз связь отняла у нее больше сил, чем когда-либо. Темная леди даже задумалась, что произошло бы, если бы она продолжила? Смерть? Или она навсегда осталась бы разумной галлюцинацией в разуме своей жертвы?
Впрочем, то, чего не произошло, не имело значения. Она добилась успеха, и Клоскин выполнит ее планы. Галактический Альянс совершил ошибку, сохранив в тайне подробности о состоянии адмирала: официально он был в обычном административном отпуске по болезни. Звание за ним было сохранено, руководство флота надеялось, что после излечения он когда-нибудь сможет вернуться к командованию. Конечно, определенные слухи где-то просочились, но слухи без официального подтверждения ничего не значат.
Скрыв опасность, они обрекли себя.
'Лишь бы вонг подольше просидел на Хэйпсе, - подумала Лумия, засыпая. - Скоро. Уже скоро он ничего не сможет предотвратить.'
Глава двадцать вторая
Леди Гэлни мрачно ковырялась в своем завтраке.
- Третий день один... муур. У вас нет ничего более подходящего для королевы-матери и ее дочери?
Тенел Ка между тем ела желтую пасту безо всяких жалоб, так что я подозревал, что советница больше волновалась о своем питании, чем о королевском.
- Наша столовая никогда не была предназначена для деликатесов. Но у нас есть большой запас кафа. Если бы мы лучше подготовились к приему высоких особ... Но все было довольно внезапно.
- А у меня муур с медом! - похвасталась Аллана.