«Жертвы прогресса».
Мужичок, который «в свободное от основной работы время» — между севом, покосом и жатвой, вышел на болото, наковырял там руды, вдруг обнаружит, что его труд — не нужен. Вот лежит во дворе это дерьмо комковатое и… и лежит.
Обозлится. Выместит свою обиду на жене, на детях. Морды набьёт, за волосы потаскает. Но дерьмо-то… никуда не делось. А без него — не свести концы с концами. И ты, дядя, вдруг стал бестолочью. Несостоятелен. Как глава семьи — не можешь обеспечить прокормление домашних.
Проходили. После развала Союза.
Дядя будет нервничать, пить, бить с тоски домашних и соседей. Сдохнет. Вдова и сироты пойдут по миру. Кому-то повезёт. Возьмут в батраки, в прислугу, в холопы. Остальные… смерть в канаве, в горячечном бреду под осенними дождями — благо. Хуже — когда оголодавшие волки живьём в лесу рвут.
Типовой вопрос русской интеллигенции: «кто виноват?».
Ответ? — Несколько… не типичный для интеллигенции.
Я.
А ведь просила меня мама!
– Ванечка, всякое твоё слово — лишнее! Веди себя прилично, интеллигентно!
Простите, маменька, не могу.
Я лишаю людей источника средств существования. И все последствия — на мне. Их вдовство, сиротство, нищета, ранняя смерть…
Альтернатива? — Не делать этого. Не пытаться обжелезить всю Россию. Пусть дохнут, как дохли. По сто тысяч детских трупиков в год. Зато душа моя — чиста и непорочна. Для верности — помолиться и причаститься.
«Да весь мир познания не стоит… слезок ребеночка…».
Фёдор Михалычу — верю. Только ведь «слёзки» — и с той, и с другой стороны. И у тех кто умрёт от этой моей «бля…», и у тех, кто помирает от её отсутствия. Что важнее: уменьшение общей суммы? Или — именно в вот этой группе — углежогов, рудосборщиков…? Или — личное участие в изменении баланса «слёзок»?
Попандопулы! Понимаете ли вы, что наша деятельность хуже нарезки свежего лука? От нас не просто плачут, от нас — умирают. Вы, лично, готовы видеть, как ваши предки, русские люди, мрут от вашего «прогрессизма»? Как мухи в первые холода — трупики россыпями.
Мрут от голода, от нищеты. Повсеместно. «В полях под снегом и дождём».
Заплакать, закрыть глаза и убежать в стенаниях?
Они будут сопротивляться. Будут бить торговцев, моих и своих, кто привезёт моё железо. Будут буянить или умолять власти. О протекционизме, о том «чтоб было как раньше». Увы, печка — заработала. Что прогорела — фигня. У меня хватит упрямства сделать эту «бляу…» — постоянным элементом пейзажа «святорусской» жизни. А вам — из этой жизни придётся уйти. Технологически, социально или совсем, физически — ваш выбор.