— Надо приобретать местные привычки. Давайте текилы или, лучше, красного, так как пить вредно. А тут еще и жарко, это ж не Якутск зимой…
Само собой, уже через полгода Хуан пользовался заслуженным уважением всего штаба, и совсем не потому, что он мог в полном составе перебить его голыми руками. Это, конечно, тоже имело некоторое значение, но… от этого правильным чувством была бы лишь боязнь, а не уважение. Через год дон Педро даже начал беспокоиться, как бы не увели бы такого ценного человека конкуренты, мало ли что! И тут ему пришла в голову блестящая мысль. Его племянница Хуанита, хоть и чрезвычайно хорошая собой, но, благодаря его положению, или, скорее, по причине такового, была весьма близка к тому, чтобы окончательно стать тридцатилетней старой девой. Некоторых потенциальных женихов он и на пушечный выстрел не подпустил бы, других она сама, не будучи дурой, видела насквозь, а понять то, что им нужно родство с доном, а не она сама, было совсем нетрудно даже для идиотки. При этом младшая сестра нещадно пилила дона и надо было что-то делать. И тут ему пришла в голову неожиданная мысль…
— Познакомься с моей племянницей, Хуанитой
— Buenos Dias.[8] Приятно видеть настолько красивую женщину. — Сказано это было таким же тоном, каким говорят «сегодня хорошая погода», слово «настолько», хоть и выделялось, но практически неуловимо.
Раздался заранее оговоренный телефонный звонок. Дон Педро извинился.
— Срочные дела. Вернусь через час-полтора, а ты пока постереги Хуаниту.
— Ну, со мной она в полнейшей безопасности, можете на меня положиться. Вы же знаете, что если понадобится даже кого-нибудь убить для ее защиты — проблем не будет. — Тон высказывания был полностью аналогичен предыдущему.
— Ну, мне ли не знать… — усмехнулся на прощание дон Педро перед тем, как закрыть дверь.
Само собой, все срочные дела дона Педро ждали его в соседней комнате с микрофоном. Однако, целый час не было слышно практически ничего! Только шелест платья и скрип стула, со временем все более и более частый, и, очевидно, это не был стул Хуана. Потом раздался женский голос и дон Педро от удивления чуть не упал со стула, осознав заданный вопрос:
— Сколько Вам лет?
— Сорок два. Вам нравятся старые солдаты? — легкая насмешливость проникла и очень отчетливо ощущалась даже сквозь микрофон.
— Мне нравятся настоящие мужчины! Дядя как-то рассказывал о Вас…
— Настоящий мужчина должен… быть достоин настоящей женщины. А я — человек без родины, с тяжелым прошлым, оставившим во мне пару дыр, и скорее всего, на чем свет стоит лающийся во сне на незнакомом языке от очень невеселых снов и воспоминаний. Друзья, когда они у меня еще были, на это часто жаловались… Да и что скажет дон Педро?