— Твою ж мать!
— Ты давай повежливей, а то я еще нервничать начну…
— Я, мам, честно говоря, тоже с трудом не упомянула бабушку…
— Ну, рассказать дочери, как мать с пацанами от большого ума поспорила и научилась, когда они в индейцев играли, может и рассказала бы при случае, чтоб ты не была такой дурой. А вот говорить про то, что она еще и сдуру тренируется, пока дома никого нет… Ножичков-то, видишь, халявных и одинаковых много.
— И как это ты на папаше не потренировалась?
— Вот еще! Сиди потом за него лет пятнадцать… Да и тебя одну с ним после этого оставить, если бы выжил — головой-то подумала!? Хотя мысли о папаше мне в тренировках очень сильно помогали, что уж скрывать…
Этот короткий диалог дал Хуану возможность быстро оценить ситуацию — положение даже чрезвычайно хреновое, но кое-какие козыри у него еще есть… Правда, играть ими уже очень небезопасно! Женщина вновь повернулась к нему
— Так вот… Ежели ты, соколик, думаешь, что медсестра со стажем не знает, где у человека какие артерии и вены, то сильно ошибаешься. А попадаю я, как видишь, поточнее, чем ты думал. Давай-ка сдайся по-хорошему…
— Такая серьезная и знающая медицину женщина, как ты, должна понимать, что ни пуля, ни тем более нож почти всегда мгновенно не убивают. А перед смертью я буду очень даже недобрым и ваши нежные шейки сверну, сил еще точно хватит. Возьму с собой в последний путь двух очень даже красивых женщин, чтоб по дороге скучно не было. Давай-ка лучше попробуем договориться и все уйдут отсюда живыми и невредимыми.
— Гм… Зовут-то тебя как, чисто, чтоб разговор нормально поддерживать?
— Хуан.
— Мама, он издевается…
— Нет. Вид у него, прямо, как у твоего покойного папаши, когда он говорил невероятную на вид, но правду… Но… я сильно сомневаюсь, чтобы тебя так мама с папой назвали…
— Правильно сомневаешься, но то уже быльем поросло. Вас-то как величать?
— Екатерина. Зачем, Хуан, пожаловал? Серегу мы тебе просто так убить не дадим, сделаешь с ним какую глупость — пойдем и вчетвером на тот свет…
— Катерина, ты может и не поверишь, но он мне нужен живым и здоровым. Просто надо, чтобы он рассказал мне все, что знает.
— А потом ты его прибьешь!? Не дадим! Мама, лучше бы его сразу прирезать, авось, да и уцелеем…
— Потом вы откатите кровать Сереги к двери а я выпрыгну в окно. И уеду вообще в другое полушарие.
— Погоди, Маша… Зарезать мы его всегда в случае чего успеем.
— Я ведь действительно ничего не знаю… — подал голос Серега. Старого я только программировать учил, а программу он сам писал. И алгоритм он мне не показывал.