Вообще с этой книгой получилось очень удачно. Клавдия давно пробовала себя в литературе, писала рассказы и повести, рассылала их, куда только могла, но ни разу не получила отклика, даже отрицательного. Она почти отчаялась опубликовать свои мысли, которые считала очень свежими, оригинальными и важными, а тут такая шикарная оказия! Может быть, и к лучшему, что она выступила от имени Елены Иваницкой: есть шанс, что множество людей заинтересуется книгой, а после прочтения станет чуть добрее к своим детям!
Сначала Клавдия хотела написать почти правдивую книгу о брачной жизни Иваницких и сдобрить ее только эпизодами семейного насилия и еще какой-нибудь гадостью, но Елена рассказывала о своей жизни скупо, а потом и вовсе сказала: «Чем больше будет в книге лжи, тем лучше», и Клавдия с восторгом поняла, что руки у нее теперь развязаны. Она подняла свои старые тексты, скомпоновала, вкрапила туда несколько фактов из жизни Елены и дополнила рассказами женщины, с которой вместе посещала психотерапевта и чей муж страдал бредом ревности. Про Митю Елена просила не писать, потому что эта история выставляет ее в невыгодном свете, и Клавдия без колебаний использовала свой собственный опыт первой любви. Не обошлось без доли художественного вымысла: в реальности молодой человек никогда не интересовался Клавдией, ему нравилась совсем другая девочка, в результате Клава возненавидела и его, и девочку и поклялась себе больше никогда и ни в кого не влюбляться. А в тексте она решила сделать, будто он все же был в нее влюблен, наверное, хотелось пережить взаимное чувство хотя бы на страницах книги, пусть и написанной от чужого имени.
Каждый день Клавдия открывала сайт книжного магазина и любовалась на свою книжечку, не покидавшую ряды бестселлеров. Елена обещала, что следующую книгу они издадут в соавторстве, а потом Клавдия начнет писать под своим именем, благо оно будет уже на слуху.
Оставалось совсем чуть-чуть до победы, но Клавдия не учла фактор времени, который сглаживает острые углы в конфликтах между родными людьми. Для нее каждый скандал в жизни случился словно вчера, впечатления оставались неизменно свежими, и, вспоминая события двадцатилетней давности, она испытывала такие же точно боль и стыд, как в момент нанесения обиды. Клавдия думала, что у всех так же, но ошиблась.
Иваницкий за год поостыл, и хоть клеветнические публикации слегка подсолили его раны, все же не помешали процессу заживления, а Елена успокоилась и набралась сил для такого разговора с мужем, который бы не закончился через пять минут рыданиями и проклятиями.