Влюблялся Илья не раз, но как-то это чувство у него не приживалось. Точнее, женщины, попытавшиеся построить свою личную жизнь с оперативным сотрудником специального ведомства, быстро убеждались, что овчинка выделки не стоит. Ореол шпиона или разведчика, быстрые автомобили, коварные преступники и горы бриллиантов, которые те непременно хотели похитить и вывезти из страны в костюме коровы, превращались в унылую рутину, частые ночные дежурства, невысокую зарплату и бесконечную череду ожиданий и волнений. Алина была не столь меркантильной особой, проявляла больше терпения и понимания и не устраивала истерик, если Прохоров вдруг пропадал на неделю, а потом появлялся и не желал объяснять, где был и что все это время делал. Это майора и подкупало, и потому посещение квартиры девушки также было одним из пунктов этого опасного городского путешествия.
Добираться до Озерков пришлось долго. Несколько аварий, вечно стоящая набережная Черной Речки и сумасшедший городской трафик севера заставили потратить на дорогу больше двух часов, а управление грузовичком не могло принести ничего, кроме раздражения. Машина плохо слушалась руля, виляла, громыхая подвеской и дощатыми бортами на каждом ходу, да еще парень внутри кузова начал просыпаться. Пришлось встать и добавить бедолаге, чтобы уж совсем картинно было. Только когда все трудности пути были решены, Илья закатил свое транспортное средство на парковку перед гипермаркетом, быстро переоделся в фургоне и двинулся по гранитной набережной в сторону новых кварталов, чьи высотки нагло выпирали на фоне мостов и арок, старинных особняков и изящных флюгеров и портили общий пейзаж.
Идти было легко и почему-то радостно. Приняв решение, Прохоров ощутил какую-то уверенность, спокойствие. Нет ничего важнее для человека, чем четкий план, уверенность в завтрашнем дне, гарантированность того, что именно ты делаешь правильное, нужное дело, и это помогало. Поток автомобилей, отсекавших набережную от жилых кварталов, начал редеть, Нева по правую руку уверенно вильнула в сторону, и, сойдя с гранитной дорожки, майор шагнул на детскую площадку, прямо напротив дома избранницы, и вдруг застыл. Неприятное гнетущее чувство, которое называется «чуйка», упрямо засопротивлялось и не позволило майору сделать и шага. Около подъезда Алины стояла серебристая старенькая девятка, лобовое стекло, покрытое пылью, проржавевший правый бок с признаками давнишней аварии и чуть спущенные колеса которой говорили о том, что авто давно не трогалось с места, однако именно этот автомобиль привлек его внимание.