Старый почтовый пароход под названием «Бедрашен» мог похвастаться широкими лопаточными колесами, высокой дымовой трубой, расширявшейся на конце в форме тюльпана, а на трех палубах располагал местами примерно для сотни пассажиров. В темном трюме размещался почтовый груз парохода. На верхней палубе располагалась столовая, защищенная от солнца, обставленная плетеной мебелью, которой в основном пользовались англичане.
Омар и Нагиб с полным основанием избегали этого помещения. Большую часть времени они проводили на средней палубе, где стояли крашеные деревянные лавки, как в купе поезда третьего класса. Здесь проводили время египтяне, беседовали, ели принесенное с собой, играли в трик-трак, спали или просто смотрели на Нил. Здесь можно было чувствовать себя в безопасности. И тем не менее Омар и Нагиб старались не появляться вместе.
Ночь еще не успела охладить накаленный днем воздух, поэтому Омар предпочел подремать в нише. О сне можно было не думать. Самалут они уже миновали, около полуночи должны были причалить в Минии. Омар с почтительным восхищением созерцал звезды, которые нигде не бывают такими яркими, как над ночным Нилом. Волшебство момента на минуту позволило ему забыть о жизненных тяготах.
Голоса двух англичан на верхней палубе вернули Омара к действительности. Как долго, подумал он, придется ему еще жить, как уличной дворняжке, скрывающейся от ловцов собак, без дома, предоставленный воле тадамана и его людей? Полученное задание ни в коей мере не изменило его представления об этих людях, напротив, глубоко в душе Омара спрятался страх перед ними, перед неизвестным и безымянным, тогда как ни с одной опасностью он не боялся встретиться лицом к лицу. Его не оставляла надежда однажды избавиться от тадамана и Нагиба.
Раздумья Омара были прерваны обрывками английских слов, доносившихся до него с верхней палубы. Разговор сначала не вызвал его интереса, однако голоса становились все громче, собеседники, очевидно, спорили, тон беседы изменился, и теперь они оскорбляли друг друга, почти крича, так что Омару не приходилось сильно напрягать слух, чтобы услышать их. Один педантично обвинял другого, развязного, в глупости и недалекости. Он, мол, ничем не отличается от шефа, по крайней мере использует те же глупые слова и аргументы.
В какой-то момент в разговоре проскользнуло имя, заставившее Омара встрепенуться: Хартфилд. Омар мгновенно проснулся. И если сначала он сомневался в том, что речь шла о пропавшем профессоре, то скоро убедился в правоте своих предположений: те двое занимались поисками профессора Эдварда Хартфилда.