Зислис изо всех сил надеялся, что такая возможность им не представится.
Чужие разбивали людей на группки по десять — пятнадцать человек и куда-то уводили. Зислис, Веригин, Суваев, Ха-ецкие, Мустяца, Прокудин, Фломастер, Ханька, Яковец и рядовой-служака попали в одну группу. Кроме того, в нее же угодил Бэкхем и пожилая супружеская пара, оба перепуганные донельзя. Остальные держались отменно — для пленников.
— Сследовать зза! — отрывисто скомандовал свайг-руково-дитель, и Фломастер первым вышел из камеры.
Вел их свайг в голубом комбинезоне; парализатор он держал как-то неубедительно. Или неумело. Зислису показалось, что это не то научник, не то техник и вообще существо невоенное и подневольное. Охраняли группу шесть роботов, бесшумно скользящие вдоль стен.
Сначала их привели в небольшой, уставленный продолговатыми шкафами зал. В дальней части зала помещался просторный пульт с несколькими большими экранами. Зислису показалось странным, что перед пультом не было ни одного кресла. Экраны слепо глядели на пришедших. Перед пультом и экранами копошились несколько свайгов в таких же голубых комбинезонах; едва группа людей вошла в зал, они перестали копошиться и уставились на пришедших, изредка перебрасываясь свистящими фразами. Перевода не воспоследовало, стало быть, людей их диалог не касался.
— Ссадитьсся!
Угол, где им велели сесть, был пуст. То есть совершенно пуст. Ханька первым, с достаточно беспечным видом, уселся на пол и привалился спиной к стене. Остальные последовали его примеру — пожилая чета уселась последней, с кряхтеньем и тихим оханьем. Роботы гирляндой повисли в воздухе, символизируя условную границу, которую людям пересекать не рекомендовалось, — чужие умели быть красноречивыми при минимуме слов.
Не переставая обмениваться репликами, свайги разделились. Двое остались у пульта, остальные распахнули один из шкафов. Зислис присмотрелся и углядел внутри нечто вроде вакуумного скафандра, однажды виденного у Ромки Савельева на корабле. Кажется, в таких костюмчиках можно было выходить в открытый космос для мелкого ремонта и непродолжительных работ. Больше в шкафу ничего не было.
Минут пять свайги возились и переговаривались, потом жестом подняли Стивена Бэкхема и подозвали к шкафу. Тот, угрюмо ссутулившись, подошел. Жестами же объяснили, что ему предстоит залезть в этот самый скафандр. Один из свайгов пошуршал чем-то внутри шкафа, и в скафандре спереди образовалась щель. Зислис прищурился.
— Черт возьми! — вырвалось у дальнозоркого Прокудина.
Изнутри это выглядело совсем не как скафандр. Скорее как вскрытая свиная туша. Красноватое желе, прожилки какие-то, сочащаяся органической слизью плоть, а не одежда. И — что удивительно — при всей кажущейся неприглядности эти потроха не вызывали отвращения даже у брезгливых людей. Таких, как Хаецкие. Мысль примерить эту живую одежку не внушала ничего неприятного, не ужасала, а наоборот — казалось, что должно открыться нечто новое и захватывающее.