— Приятной вахты, Курт! — пожелал Зислис и в который раз посетовал, что не может услышать ответа. Впрочем, Риггельд не поленился активировать внешнюю акустику.
— Спасибо, Михаэль.
Больше Риггельд ничего не сказал.
Зислис вышел из рубки и шагнул на транспортную платформу. Кто-то из транспортников, находящихся на вахте, тотчас оживил платформу и погнал ее в глубь корабля, к офицерскому сектору. Зислису даже не понадобилось ничего говорить — все знали, где живет старший навигатор.
Он снова пропустил момент прыжка. Рубку и офицерский сектор по прямой разделяли четырнадцать километров, но платформы никогда не преодолевали их полностью. Максимум — первый километр. А потом платформа вместе с пассажирами вдруг оказывалась у финиша, метров за триста, и ни разу еще Зислису не удалось отследить прыжок.
Но время экономилось.
Впрочем — что его экономить? Очередную вахту такие прыжки все равно не приблизят…
Соскочив с платформы, Зислис свернул к офицерскому бару — пообедать. Еще с порога он заметил Суваева и Фломастера, сидящих в самом дальнем углу, — последнее время они много общались. Оба цедили пиво и тихо что-то обсуждали.
— Привет, заговорщики! — весело поздоровался Зислис. Легкое чувство подавленности от расставания с кораблем успело притупиться и рассеяться на задворках сознания.
Суваев коротко кивнул, насупив брови; Фломастер проворчал, словно бы нехотя:
— Здравия желаю…
Зислис вдруг понял, что они перед этим говорили о чем-то важном и он им своим безмятежно-веселым тоном сбил весь настрой. Словно бы обесценил сказанные слова.
— Вы, я вижу, не просто так языки чешете, — уже сдержаннее добавил Зислис. — Если мешаю, могу сесть в сторонке…
— Нет уж, — буркнул Суваев. — Садись, раз пришел. Сейчас остальные подтянутся…
— Кто — остальные? — Зислис поднял брови. Без всякой задней мысли брошенное слово «заговорщики» неожиданно как нельзя точнее подошло к ситуации.
— Увидишь.
Суваев умел быть кратким.
Пожав плечами, Зислис уселся рядом с Фломастером и наугад набрал код на сервисном пульте. Не прошло и двух минут, как прилетел уставленный тарелками поднос. Кто-то на вахте камбуз-модуля старался сейчас для всех. Для всех, кто не на вахте. В любом из десятков разбросанных по всей «Волге» баров можно было вот так же прийти, сесть за столик, набрать код и всласть пообедать. Или надуться пива.
Зислис сначала думал, что шальная волжская братия (из завсегдатаев «Меркурия») навеки обоснуется в подобных местах и на вахту их под стволом бласта не загонишь. Дудки! Таинство единения с кораблем манило всех — от Ромки Савельева с его капитанским допуском до новосаратовского дурачка Фарита с нулем на ладони. Какую работу выполнял Фарит на вахте — Зислис до сих пор не понимал, но корабль эту безгрешную душу не отвергал, принимал наравне со всеми. Что-то в этом было глубинное, затрагивающее самые начала человеческого сознания. Даже бывшие бандиты на вахте не просто растворялись в безграничном естестве инопланетного крейсера. Они работали. Вдыхали жизнь в бортовые системы, во все, сколько их есть.