Директриса больше не ревнует к нему и не хочет над ним доминировать. Отец дал ей понять, что еще при первой нашей встрече сказал мне, что он ведет себя как пожилой мужчина только из-за неспособности отыскать и выбрать новых женщин.
Со мной было иначе, я самая старшая из всех, первая жена в любом смысле слова: его настоящая жена, созданная им.
Итак, мы ожидаем шестнадцатого апреля, дня, когда я должна буду сесть на самолет, летящий в Женеву через Рим.
Я переживаю каждый этап — от глубочайшего удовлетворения до самого разрушительного сомнения. Гептандрия кажется такой хорошо защищенной и так удачно приспособленной к внешнему миру. Маленький порт действует. Мальтийский персонал ведет себя внешне невозмутимо. Адриано, как хороший архитектор и практичный человек, воздвиг, где только это было необходимо, барьеры между нашим образом жизни и внешним миром.
— Ничего выдающегося в этом нет, — говорит он. — Моей первой важной работой был проект монастыря траппистов.
Наша проблема и здесь остается прежней: защита нашего счастья от нападения и агрессии нашей эпохи. Нам удалось организовать дело, но не приготовила ли я новую тюрьму для Мориса?
Я прибываю во Фрибур вечером семнадцатого. Взяла напрокат машину, чтобы добраться до тюрьмы, где содержался Морис — тюрьмы округа Белл Шасс, недалеко от Эставельера. Мориса выпустят завтра утром в восемь тридцать.
Я сижу в машине, ожидая снаружи у главных ворот в восемь утра. Прошло десять минут, и ко мне подходит охранник в форме и спрашивает, что я здесь делаю. Сообщаю, что встречаю заключенного. А он говорит, что я могу остаться, и входит в тюрьму через небольшую боковую дверь.
Восемь тридцать, восемь сорок пять, девять, десять минут десятого. Через эту же боковую дверь, которой воспользовался недавно страж, появляется Морис, держа в руке небольшой плоский чемодан.
Я запускаю двигатель и останавливаю машину прямо перед ним. Он смотрит на меня и улыбается. Я распахиваю дверь перед ним, и он забрасывает свой чемоданчик на заднее сиденье. Садится рядом со мной и закрывает дверь. Я трогаюсь. Никто из нас не произносит ни слова. Я плавно веду машину. У меня такое чувство, будто он более восприимчив, чем прежде, к ударам, неожиданным поворотам, внезапным остановкам.
Сознание того, как осторожно я должна ехать, позволяет мне расслабиться, чего мне обычно не хватает, когда веду машину. Слегка поворачиваю голову в его сторону и улыбаюсь в ответ. Он устраивается поудобнее.
Я показываю на свой ремень безопасности, и он поворачивается, чтобы пристегнуть свой.