Целая вечность уходит у меня на то, чтобы понять, что все это значит. Вначале эта история трогает меня больше, чем я могла предположить. Я прекращаю чтение: мое сердце учащенно бьется, глаза закрыты и — странно — я вдруг снова вижу перед собой образ старого Папы Пипи. Это он — и все-таки не он: как если бы он преобразился. Его волосы вместо грязносерого цвета чудесно отсвечивают серебром. Его бледное морщинистое лицо светится, словно на религиозных картинах. Его пальто превратилось в халат чудесной расцветки, скорее похожий на бежевый халат отца из шерсти ламы-вигони, теплый и мягкий. Я вижу его стоящим в комнате, похожей на ту, куда старик приглашал маленьких девочек; он пересекает комнату, открывает мне дверь, и я вхожу, я повинуюсь, когда он подходит и опускается передо мной. У него приятная, нежная улыбка. Он просит меня поднять юбку, и я делаю это; снять панталоны — и это я тоже немедленно выполняю. Он развязывает шнурок своего халата. У него длинное, очень белое тело, кожа немного морщинистая. Он скорее худой, нежели мускулистый, но я продолжаю отмечать, что кожа у него белая и довольно упругая. Он шепчет, что я могу поиграть с собой, если того желаю…
Тут я открываю глаза. Я не могу ждать. Встаю со своего места и иду в библиотечный туалет, где и запираюсь. Моя спина касается стены, щеки пылают, мышцы живота подтянуты.
Я снова закрываю глаза.
«…Да, поиграй с собой», — продолжает шептать мужчина с серебристыми волосами.
Мягко кладу свой палец между губами, у входа во влагалище. Маленькая девочка моей мечты опускает глаза и пристально смотрит на пол. Я плотнее прижимаю палец, так я могу еще больше усилить эффект воображения. Поджимаю губы и стискиваю зубы, словно ем лимон. Моя другая рука, левая, лежит на бедре, и я нежно поглаживаю себя от колена до ягодиц — так оно и есть, мужчина с серебристыми волосами приближается, наклоняется вперед и начинает гладить меня своей старой, но очень чистой и гладкой рукой, тогда как его толстый член, твердый и коричневатый, легонько постукивает по моей щеке. Тут моя левая рука хватает его вздутый орган, в то время как я все быстрее ласкаю себя. Я открываю рот, я хочу проглотить этот чудесный коричневый член, но не могу, он слишком большой, а мой рот слишком маленький, поэтому я высовываю язык, и он очень нежно скользит по коже, мягкой, как персик.
«Знаешь, когда я был совсем юным, — продолжает мужчина с серебристыми волосами, — я обычно мечтал, чтобы как-нибудь ночью в мою комнату вошла тетя Клер и распахнула свой ночной халат, как я только что сделал это для тебя, и чтобы она находилась так же близко ко мне, как и я к тебе, и чтобы терлась своим животом и пушком о мое лицо точно так же, как я гладил твою щеку своим петушком, и именно в тот момент, когда ее поросль коснулась бы моих губ, я достиг бы оргазма, точно так, как и теперь…»