— А вы были счастливы видеть его чаще?
— Я не совсем то имела в виду, мсье. Просто мы все очень близки. Я хочу сказать, что он член нашей семьи. Мы все очень счастливы, и я очень счастлива. Это правда.
После этого Виоль долго вел перекрестный допрос Сюзанны. Надо сказать, Сюзанна меня удивила. Не знаю, реагировала ли бы я точно так же в ее положении, но она сама сказала нам, что никогда не хотела бы снова услышать имя Мориса; для нее это было ясно, как Божий день. Он был ей отвратителен, она относилась к нему как к совершенно чужому человеку. Она объяснила родителям, что, отвечая на вопросы следователя, придерживалась той версии, что она и Морис никогда не имели физической близости, что она, по правде говоря, никогда не была по-настоящему его женой. Мама пыталась было выслать меня из комнаты, когда об этом зашла речь, однако, однажды попросив меня уйти, больше ни она, ни кто-либо из участников той нервозной беседы в дальнейшем не обращал на меня внимания. Они продолжали разговор прямо, без обиняков.
— Ты не сказала ему, что никогда не спала со своим мужем, не так ли? — воскликнула мама.
— Конечно, сказала! — ответила Сюзанна. — В любом случае, все так, как если бы я никогда не спала с ним. Эта свинья, эта мерзкая свинья! Мне становится плохо при одной только мысли, что он касается меня!
— Я не знаю, понимаешь ли ты, Сюзанна, дорогая, — говорит мама, — но определенные вещи, как известно, нельзя утаить. Когда мужчина и женщина…
— Мама, пожалуйста! Не читай мне лекцию по половому воспитанию! Но ты действительно не представляла себе, что я была девственницей, когда выходила замуж за Мориса, не правда ли? Я переспала со многими мужчинами, но никогда с Морисом! Во всяком случае, это именно то, что я сказала судье, потому что его реакция была точно такой же, как и твоя. Потом я сказала ему: «Ладно, вы можете поручить своим медсестрам обследовать меня в любое время, когда захотите, но я снова повторяю, что между Морисом и мной ничего не было!»
— Но, моя дорогая Сюзанна, куда могут привести тебя такие необычные утверждения? — вмешивается отец.
— К расторжению брака, папа… к аннулированию. Морис никогда не существовал, поскольку я заинтересована в этом. Никогда. Я даже не хочу слушать дискуссии о нем — кончено!
Совершенно очевидно, что странное признание Сюзанны заключало в себе еще одно обвинение в отношении Мориса. Конечно же, от человека, чья жена отказывается от брачных отношений, всего можно ожидать. Лишь спустя годы мне стало известно, что это был лишь один из многих фактов, который Морис горячо оспаривал и клялся, что Сюзанна лгала. Он описывал их половые сношения с такими экстравагантными подробностями, что даже его искренность обернулась против него. Его «обладающие богатым художественным воображением излишества» могли быть результатом расстройства: прижатый моими показаниями и резкой сменой настроения Сюзанны, Морис обнаружил, что угодил в сильнейший капкан, пригвожденный, подобно сове, к двери сарая и выставленный на всеобщее обозрение.