«Эта местность представляет собой плоский пустынный берег, где луга переходят в песчаные пляжи, протянувшиеся на целые мили… Яркое солнце, сверкающие, покрытые пеной волны. Пейзаж дополняют белеющие вдалеке паруса», – писал Уолт Уитмен об Атлантик-Сити еще сто лет назад. Эта цитата украшала стену забегаловки, торгующей пиццей и хот-догами. Уитман перевернулся бы в гробу, увидев, какое применение нашли его творчеству.
Я отправился в очередную прогулку по пляжу в десять часов. Субботнее утро выдалось настолько жарким и солнечным, что обдуваемый ветерком пляж уже был полон отдыхающих.
Инес до сих пор не была обнаружена, да и не мудрено: никаких зацепок, ни малейшего представления, кто она такая.
Меня преследовало неприятное чувство, что Пирс наблюдает за нами, и я могу столкнуться с ним в толпе изнемогающих от зноя людей в любой момент. На всякий случай я прихватил с собой пейджер: вдруг в офис придет сообщение от мистера Смита.
В данный момент мы ничего не могли предпринять. Смит-Пирс контролировал ситуацию и далее наши жизни. Псих дорвался до управления миром. По крайней мере, мне так казалось.
Я остановился возле пляжа Стиплчейз неподалеку от гостиницы «Резортс-Казино». В высоких волнах прибоя резвились купающиеся. Каждый по-своему наслаждался отдыхом и казалось, что им всем плевать на происходящее в мире. С чем их и хотелось поздравить.
Впрочем, наверное, это и правильно. Я сразу вспомнил и детей, и Кристину. Я не мог винить ее за то, что ей не нравилась моя мерзкая работа. Однако уверенности, что я смогу бросить службу в полиции, не было. Даже удивительно. Врач, исцели себя сам. Возможно, очень скоро мне это и удастся.
Продолжая прогулку, я пытался убедить себя в том, что все возможное для поимки Пирса нами было сделано. Пройдя мимо кондитерских магазинчиков «Джеймс» и «Фрэлинджер», я обратил внимание на продавца орехового масла. Одетый в дурацкий костюм, долженствующий изображать плод арахиса, он едва не умирал от жары.
Дальше находились достопримечательности вроде «Рипли», где демонстрировалась прядь волос, принадлежавшая Джорджу Вашингтону, и стол для игры в рулетку, сделанный из мармелада. Этот музей назывался «Веришь – не веришь». Нет, я не мог в это поверить. Думаю, что никому из нашей кризисной группы и в голову бы не пришло верить в подобную чушь.
От размышлений меня отвлек запищавший на бедре пейджер. Я бросился к ближайшему телефону-автомату, чтобы позвонить.