Он сразу сообразил, что такое холодильник, – это было ясно по названию. Речь шла об электрическом леднике на кухне. Уэллс счел холодильное устройство гениальной придумкой – как и другие устройства, которые обитатель 1979 года спокойно втыкал в стену. А вот второе указание поставило его в тупик. На мгновение его ум отказался работать, но вскоре он ухмыльнулся.
– Я знаю, что это ужасно, – заявил он воодушевленно, – но мне, похоже, не помешал бы доктор.
– Герберт, это не ужасно – это вообще кошмар.
Она рассмеялась.
– Так что?
– Что – что?
– Милая моя леди, что такое блок?
– Слушай, хватит меня разыгрывать! В Лондоне тоже должны быть блоки!
– Только называются иначе, думаю.
– «Доктор Пеппер» – это блок из шести вишневых банок на нижней полке. Слово «полка» ты, надеюсь, знаешь?
Он слегка поклонился и направился на кухню, весело сверкнув глазами.
– Конечно, знаю. Это часть обстановки железнодорожного вагона, обычно используемая для сиденья или сна.
Она смотрела ему вслед, смеясь и качая головой. Непонятно: то ли у него тяжелый приступ наивности, то ли передозировка обаяния. Впрочем, оба варианта ее устраивали: она готова была отдать ему и сердце, и руку.
Уэллс отыскал «Доктор Пеппер» и открыл банку сравнительно легко. Пузырьки напоминали хинную воду. Любопытствуя, он понюхал напиток, а потом попробовал.
– Гм!
Напиток был похож на сладкий лимонад, только – употребляя современные образы – немного подзаряженный электричеством. Он сделал большой глоток, но совершил при этом ошибку, втянув жидкость сквозь зубы. Образовавшаяся пена ударила ему в нос и попала не в то горло. Он поперхнулся – и в приступе кашля согнулся над кухонной мойкой.
– Тебе нехорошо? – спросила она из комнаты.
– Пустяки, – с трудом выдавил он.
Вытерев глаза, он приготовил ей напиток. Банку «Доктора Пеппера» он возвращал в холодильник так, словно в ней была взрывчатка.
– Чертовы янки готовы пить что попало, – проворчал он.
Он вернулся в гостиную с двумя бокалами.
– Как все прошло? – спросила она негромко.
– Неважно. Полиция содействовать отказалась.
– Но почему?
– Мне не поверили.
– А ты не показал им удостоверение?
– Ты не хуже меня знаешь, что я путешествую инкогнито.
Отпив немного, она задумалась:
– А зачем такая секретность, Герберт? То есть – если честно? Меня это тревожит.
Это был подходящий момент для того, чтобы все ей рассказать, но, встретив ее открытый, обеспокоенный взгляд, он не смог себя заставить.
– Поверь, – заявил он бойко, – тебе не о чем тревожиться.
– Точно?
– Точно, – подтвердил он, подумав, как странно на языке ощущаются эти разговорные обороты. – Это же на меня навалились проблемы.