Это оказался небольшой замочек.
Он ничего не понимал, так как пытался вспомнить нечто еще не произошедшее.
– И за каким дьяволом мне понадобилось запирать двигатель?
– Что?
– Вот почему он не работал. – Он продемонстрировал Эми замок. – Зубчатая передача была заперта, и шестеренки не вращались.
– Зачем ты это сделал?
Он вынырнул из-под крышки, опустил ее и выпрямился.
– Не уверен, что это я. Поскольку этого еще не произошло, то я точно не знаю, кто именно поставил замок.
– Объясни мне, пожалуйста, одно, – попросила она. – Как ты мог попасть сюда на машине, если эта чертова штука не работала?
Он ухмыльнулся:
– А она работала… когда я уходил.
Эми воззрилась на него, потеряв дар речи. Она даже не сопротивлялась, когда он взял ее за руку, завел в кабину и снова пристегнул их обоих к креслу. Она была совершенно ошеломлена вытекающими из его последних слов следствиями. Эйч Джи снова повернул выключатели. Послышалось характерное тихое гуденье, и он почувствовал радость и облегчение. Так как индикатор готовности не работал, он выждал двадцать секунд, дожидаясь, чтобы шум работающих вхолостую полей начал звучать правильно. Затем он устремил на нее вопросительный взгляд.
Она посмотрела на него, удивляясь шуму, а потом сглотнула и кивнула.
Обозначив губами поцелуй, он ей подмигнул. А потом он решительно толкнул руль ускорения вперед до упора.
* * *
Стивенсону пришлось стискивать колени, чтобы не начать ее лапать прямо в машине по дороге к ее квартире. Он то и дело бросал на Маршу быстрые взгляды, пытаясь определить, чувствует ли она то же, что и он. «Порнушка» (как она это назвала) оказалась неожиданностью для них обоих. Там было показано, как культисты из секты поклоняющихся пустынному солнцу насилуют прелестную пятнадцатилетнюю девочку. Все завершалось оргией поклонения сатане.
Стивенсон был невероятно возбужден. Он пытался понять, следует ли ему к ней прикасаться. В конце концов это ведь она предложила такое развлечение. Потом он решил, что надо подождать, чтобы она сделала первый шаг. Он боялся отказа. Он боялся изумленного возмущения. Смотреть – это далеко не участвовать. Он не мог прямо наброситься на эту Маршу Макги, поскольку она явно не была профессиональной шлюхой. Ох, но как же ему хотелось это сделать!
– Ну как? – спросила она. – Понравилось?
«Разве такое могло не понравиться? – подумал он. – Это чудесное, бесценное произведение искусства! Блестящая черная жемчужина, которую можно швырнуть в мерзкий глаз морали и всего женского рода! Да я в восторге!»
– На мой взгляд, это было весьма интересное и непростое произведение, – сказал он вслух.