Нет, она отказывается в нем сомневаться. Ей остается только надеяться – горячо надеяться, – что с ним все в порядке. Эми вытерла одинокую слезинку, которая просто была отражением ее желания оказаться рядом с ним. И вдруг она снова испугалась: а если с ним что-то случилось?
Настенные часы снова пробили – один раз. Шесть пятнадцать. Звук был полон зловещей окончательностью. Сердце у нее отчаянно забилось. Руки тряслись.
Ей надо уходить!
Она схватила со стола портмоне и бросилась к двери. В прихожей она вспомнила о ключах от машины. Пошарив по карманам, она их не нашла. Нахмурившись, она повернулась. Они остались на диване? Или она положила их на секретер?
* * *
В допросной Уэллса посадили за стол, только кажущийся деревянным, на стул, похожий на тот, который он впервые увидел в «Макдоналдсе». Три раза Эйч Джи терпеливо объяснил, кто он такой, откуда явился, как оказался в 1979 году и какая опасность угрожает его любимой, Эми Роббинс. Три раза лейтенант Митчелл, озадаченный логичным и искренним рассказом Эйч Джи, недоверчиво качал головой и предлагал ему начать сначала. Три раза полицейский стенографист безмолвно и ненавязчиво работал на небольшой клавиатуре, записывая странную историю.
Митчелл не переставая курил, расхаживал по комнате, но оставался спокойным и бесстрастным. Он был человеком терпеливым и дотошным. Он опять повернулся к допрашиваемому.
– Проверим, правильно ли я все понял. – Он поднял указательный палец, глядя на Эйч Джи без всякого выражения. – Ваше имя Герберт Джордж Уэллс, и вы прибыли сюда на машине времени под названием «Утопия», и вы преследуете доктора Лесли Джона Стивенсона, который, как вы утверждаете, является Джеком-потрошителем.
– Совершенно точно, лейтенант. – Эйч Джи энергично кивнул. – Это совершенно правильно. Я сам не смог бы изложить все более лаконично.
– Вы понимаете, насколько нелепо это звучит?
Черная стрелка часов передвинулась на одно деление. Эйч Джи посмотрел на нее – и трясущейся рукой вытер пот с мертвенно-бледного лица.
Было уже 6.17 вечера.
– Бога ради, лейтенант! Времени почти не осталось! Прошу вас! Спасите девушку!
– Я уже это сделал, Уэллс, – холодно заявил Митчелл. – Ее и множество других женщин этого города.
– Через сорок пять минут Лесли Джон Стивенсон войдет в ее квартиру и убьет ее!
– Лесли Джона Стивенсона не существует – и никогда не существовало.
– Что вы хотите сказать?
– Стивенсон – это вы, а вы – это он. Одна ваша половина хочет убивать женщин, а потом их расчленять. Второй половине такое поведение отвратительно, и она хочет, чтобы вас поймали. – Он ухмыльнулся. – Поздравляю, Уэллс. Ваша половина финишировала первой.