– Полагаю, это историческая иллюстрация! – возмущенно заявил Уэллс.
В нем начала закипать ярость: он понял, что задумал его противник.
Стивенсон снова повернул ручку. На экране возник ринг, на котором два громадных мужчины вроде как убивали друг друга, а шумная, одержимая толпа требовала от них еще более возмутительных действий. Один из бойцов вышвырнул второго с ринга на зрительские сиденья – и был объявлен победителем. Затем на экране возникла реклама детской куклы. Это оказалась фигурка современного солдата в полной боевой выкладке – и ее предлагали «на рождественской распродаже Зоди всего за тринадцать долларов девяносто пять центов».
– А еще там продают огнестрельное оружие. В отделе спортивных товаров. Что за слова вы использовали недавно? «Неоспоримый факт»?
– Вы ничего не доказали! – выкрикнул Уэллс.
– Да неужели? – Он выключил телевизор и решительными шагами вернулся в гостиную. – Это мой мир, Уэллс! – Он развернулся к изобретателю. – Мне здесь есть место, а вам – нет. Вы здесь жить не сможете, вы – пережиток прошлого!
– Вы вернетесь обратно! – заявил Герберт Уэллс в ярости.
– Никуда я не вернусь!
– Черта с два!
Он схватил Стивенсона за локоть и потащил к двери. Тот несколько шагов проделал послушно, а потом с издевательским смешком вырвал руку.
– Любезный, да это вы, похоже, ведете себя безрассудно! – Он пригладил рукав рубашки. – И даже, пожалуй, стали прибегать к насилию. Теперь я доказал свою правоту?
Уэллс с рычанием бросился к Стивенсону, размахивая руками. Стивенсон отступил на несколько шагов, а потом резко сократил расстояние и сильным ударом левой руки отбросил противника на стену.
Уэллс со свистом выдохнул. Он и не подозревал, что Стивенсон настолько силен физически, но, с другой стороны, он был знаком только с рассудочным Стивенсоном, Стивенсоном с нормальной психикой. Он не был готов столкнуться с пугающим громилой, который внезапно предстал перед ним. Стивенсон нанес жесткий удар кулаком. Герберт Уэллс пригнулся и отскочил в сторону. Кулак Стивенсона пробил написанную маслом картину и оставил вмятину с трещинами на стене за ней.
Уэллс попытался захватить ноги противника, но Стивенсон отступил в сторону и с силой ударил коленом по его скуле. Уэллс рухнул, а потом привстал на колени, отчаянно пытаясь выпрямиться. До него донесся нахальный презрительный смех, прозвучавший довольно негромко и словно вдалеке.
Его противник поднял мускулистую руку и опустил крупный кулак на макушку Уэллса. Тот коротко вскрикнул, упал на ковер, дернулся – и затих.
* * *
Стивенсон присмотрелся к неподвижному телу Уэллса – и убедился, что тот все еще дышит. Это придется исправить. Он прошел мимо Уэллса и, оказавшись у бара, начал шарить в ящике, где лежали всяческие барные принадлежности. Там оказался и пестик для колки льда. Он осмотрел его. Кончик был правильным – заостренным, как игла, а вот отсутствие лезвия огорчало: значит, он сможет наносить своему бывшему однокашнику только колотые раны. Но ничего, это оружие его вполне устроит: лучше уж оно, чем крошить Уэллсу череп каким-нибудь массивным предметом мебели.