- Мне тоже. По ней открытки красочные рисовали, я по детству помню. Пусть и не совсем по своему детству, - прошептала Катрин. - Слушай, ты видишь, кто приехал?
- Что ж, я вовсе ослепла? - обиделась оборотень. - Начальство. Но тощее какое-то.
Высокий, действительно, очень худой человек в генеральской шинели с полевыми погонами, подошел к лежащим телам. Ему что-то говорили, он, кажется, не слушал, стоял, склонив непокрытую, рано полысевшую голову.
- Похож, - сообразила Лоуд. - Это тот, кого завтра снимут за "неопределенность"?
- За "нерешительность". Видимо, это действительно генерал Полковников. Но нерешительным он сейчас не выглядит, - отметила Катрин.
Действительно, узкое лицо генерала застыло, но ярость, клокочущая под замороженным спокойствием, вполне угадывалась. В общем-то, да, не бой, а откровенный расстрел. Генерал, кстати, тоже Михайловское артиллерийское училище в свое время окончил, сейчас ему болезненно вдвойне.
- Не лезь туда сейчас, - предупредила оборотень. - Бесполезняк. Не в том настроении господа, чтобы слушать. А уж втолковать им что-то дельное... Щас не объяснишь и не обаяешь.
Кто-то из подошедших офицеров указывал на окна, откуда стреляли, потом сунул руку в карман шинели. Горсть гильз на ладони...
- Я все ж попробую. По-деловому. Если диалог пойдет перпендикулярно и затянется, на квартире встретимся, - Катрин двинулась к офицерам.
- Ты ж в платье. Запутаешься, - напомнила в спину Лоуд. - А пистоль?
Катрин помотала головой. Не тот случай. Класть еще кого-то на мостовую с простреленной башкой нет никакого желания. Если задержат за назойливые подозрительные разговоры, оборотень выдернет. Хотя и будет потом попрекать лет десять.
Командующий округом>[12] повернулся, собираясь уходить.
- Петр Георгиевич, - отчетливо окликнула шпионка.
Вот, черт бы его... вот сколько раз приходилось оказываться вот под такими негодующими и возмущенными взглядами. Кажется, только мертвецы головы не повернули. Дура-баба, влезла неуместно, нетактично, нагло.
- Генерал, разрешите два слова по стрелкам, - сухо произнесла Катрин...
Смотрит с отвращением. Ему тягостно и стыдно, муторно, он которую ночь толком не спит. Не до посторонних баб-с.
- Это немецкие пистолеты-пулеметы. Новые, тридцатизарядные>[13], - Катрин смотрела в удивительно некрасивое, лошадиное лицо генерала.
Кто-то из офицеров презрительно фыркнул.
- Гильз я не видела, но это определенно - девятимиллиметровые от парабеллума. На позиции стрелков около двух сотен гильз. Что вас должно немного озадачивать, исходя из соображений скорострельности. Теперь спросите, откуда я знаю детали, не поверьте и арестуйте меня, - Катрин прихватила надоевшую руку, хватающую ее за рукав пальто и пытающуюся оттащить от высоких занятых чинов. Прапорщик охнул.