– Это же лажа.
– Другое здесь не катит. Кому у вас нужно «Я помню чудное мгновенье»?
– Девушкам.
– Ой, да ладно. Включите телевизор, послушайте рэп. Включите радио, послушайте шансон. Сядьте в железную повозку извозчика, насладитесь попсой. Оружие массового уничтожения. Если бы я знал, что такое существует, то в начале дуэли включил бы Дантесу группу «Лесоповал», его бы ещё до выстрела на части разорвало. Я просто не подхожу к двадцать первому веку, не вписываюсь в него. Будь ты сто раз талантлив, это людям не нужно. Подумать только, сто семьдесят лет назад я ездил к государю во дворец и считал монархию тиранией. Нынешний государь меня и в подзорную трубу не увидит.
– (Раздражённо.) Вам хоть что-то нравится? Не ожидала – поэт, и такой брюзга.
– Свободная любовь. Сексуальная вседозволенность меня восхищает. Но, мадмуазель, знаете, что печально? Ни одна девушка не дослушала стихи, кои я пытался зачесть. Они просто засыпают. Ваш век – бешеная скорость, всё должно быть очень быстро – секс, еда, зрительные эффекты. Стихи усваиваются, только если в них не более четверостишия – «пирожки». Верите ли, я научился их сочинять. «Аркадий помнит то мгновенье – ему явилась Зульфия. Но, в сущности, её явленье ему не нужно ни хуя». Простите, я хочу выйти на улицу, подышать воздухом. Мне грустно.
(Лязг замка… дёрганье железной ручки.)
– (Неожиданно холодным тоном.) Извините, Александр Сергеевич. Дверь не откроется.
– (Очень спокойно.) Я не удивлён. Предчувствия-с. И что сейчас произойдёт?
– Вы последний. Моя миссия закончена. Я расскажу, почему вы оказались здесь.
– А дальше?
– У вас здесь нет будущего, и вы это знаете.
– Я начинаю понимать, сударыня. Я был прав. Всё же, вы – Смерть?
– Как романтично. Вот прям так сразу и Смерть. Нет. Я гораздо прозаичнее.
(В помещении бара внезапно гаснет свет.)
(улица Большая Дмитровка, на углу у газетного киоска)
…Молодой человек в синем костюме с голубой рубашкой и бледно-жёлтым галстуком уже целый час стоял на одном месте, переминаясь с ноги на ногу. Асфальт у его ботинок из крокодиловой кожи был щедро усыпан окурками с золотым ободком – он прикончил целую пачку «Ротманс» и не собирался останавливаться. Вытащив из кармана портсигар, парень выхватил сигарету и стиснул фильтр зубами. Вспыхнул огонёк зажигалки. Выглядел незнакомец года на двадцать два. Кудрявый, сексуально небритый, – проходящие мимо девушки нет-нет, да оборачивались. Внешность портили лишь неестественная, серо-дымчатая бледность да отчётливые тёмные круги под глазами.
Было приказано ждать, и он терпеливо ждал.