– Я очень хочу в туалет и скоро намочу штаны. Я старый человек, месьё.
– Тьфу.
– Не могу понять, зачем вы здесь. Сижу, никого не трогаю. Тут вы. Страшно.
– Я не выбираю, к кому приходить. Случайность. Когда я вас увидел, то подумал: может быть, переиграем? Давайте назначим вторичный поединок. Секунданты. Снег. Два человека у барьера, пистолеты в руках. Эдакая интересная картина… Прибавим свинцовые облака на горизонте.
– (Очень страдальчески, трясясь.) И вам меня не жалко, месьё?
– Нисколько. Я уже сказал вверху, что э-э-э… Неохота повторяться. Утончённость современной мысли, Дантес, – в определении слова «пидорас» по отношению к вам и безжалостности к вашему преклонному возрасту. Кстати, в современной России пидорас – это такое забавное слово, я им даже несколько увлечён. Безбрежная широта понятий. Определённая сексуальная ориентация и плохой, неприятный человек в той же степени. Например, национальная группа игроков в мяч, нечто вроде крикета, – всегда пидорасы. Правительство – само собой разумеется. Человек, который не отдаёт долг, – попросту однозначно. Я всегда любил русский язык – жаль, он практически уничтожен, повержен «менеджером», «консалтингом» и «тимбилдингом», но отдельные слова всё ещё радуют слух.
– Вы пытаетесь заколдовать меня фразами дикого африканского наречия.
– Нет, это современный русский язык.
– Но я не узнаю его.
– Естественно. Я тоже не узнал. Вот вам пистолет, Жорж. Не знаю откуда, но оружие у меня с собой. Почему-то в нужные сны отправляешься экипированным. Держите. Посмотрим на этот раз, кто кого: вы наверняка не разучились отлично стрелять.
(Оба встают по разные стороны пространства… целятся.)
– Я не вижу вас, месьё Александр. Подойдите ближе. Ещё ближе…
– Я в двух сантиметрах.
– (Роняет пистолет.) Что, где, а? Плохо слышу вас, кхе-кхе-кхе…
(Пушкин поднимает оружие дулом вверх, стреляет… Дантес падает.)
– Так и знал – никакого удовольствия не будет. Прям предчувствовал.
– (Жалобно.) Вы не поможете подняться? Мне очень плохо. Кажется, я обосрался.
– (Задумчиво.) Мда, врагов всё же надо убивать в более юном возрасте. (Протягивает ладонь.) Хватайтесь, бедный старец. Вы говно, но ничего здесь не поделаешь.
– Мерси, месьё Александр. Раз уж мы встретились, у вас не будет с собой фуа-гра?
– Как же внезапно снова хочется набить вам морду. Убили меня, так я вас и корми?
– Бьен. Не будет так не будет. Я просто спросил, на всякий случай. Крайне тяжело столетиями находиться в тёмном пространстве без тонкой французской кухни.
– Мне всё ещё хочется.
– Умолк.