Подъезжая к отцовскому дому в Лонг-Бич, Майкл Корлеоне увидел, что поперек узкого въезда в парк протянута тяжелая цепь. Все восемь прожекторов ярко освещали полукруглое пространство, вдоль изогнутой обочины выстроились не меньше десятка машин.
Присев на цепь, переговаривались двое. Он их не знал.
— Кто такой? — спросил один, с бруклинским выговором.
Майкл назвался. Из ближнего дома вышел человек, вгляделся в него.
— Сын дона, — сказал он. — Я его проведу.
Майкл пошел за ним следом; у дверей отцовского дома стояли еще двое, Майкла с его провожатым пропустили.
Дом был битком набит народом — он никого не знал. В гостиной увидел Терезу, жену Тома Хейгена; она сидела на диване, прямая, неподвижная, и курила. На кофейном столике перед ней стоял стакан виски. На другом конце дивана развалился тучный Клеменца. Лицо caporegime ничего не выражало, но по лбу у него струился пот, изжеванная сигара, зажатая в пальцах, почернела от слюны.
Клеменца поднялся навстречу Майклу — сочувственно тряс ему руку, бормоча:
— Твоя мать в больнице у отца — ничего, все обойдется.
Поли Гатто тоже подошел поздороваться. Майкл взглянул на него с новым интересом. Он знал, что Поли — телохранитель отца, но никто еще не говорил ему, что Поли сегодня не вышел на работу, сказавшись больным. Ему бросилось в глаза напряженное выражение смуглого худого лица. Он слыхал, что Гатто быстро продвигается наверх, подает надежды, что он парень не промах, умеет работать чисто и понимать с полуслова. Сегодня он сплоховал… Майкл заметил, что по углам толпятся еще какие-то люди, но лиц их не узнавал. Это не были подчиненные Клеменцы. Он сопоставил одно с другим и понял: Клеменца и Гатто были на подозрении. Думая, что Поли присутствовал при покушении, Майкл снова окинул взглядом его мелкие, как у хорька, черты.
— Как Фредди? Ничего? — спросил он.
Отвечал Клеменца:
— Ему сделали укол, спит теперь.
Майкл подошел к жене Хейгена, нагнулся и поцеловал ее в щеку. Они всегда чувствовали симпатию друг к другу.
— Насчет Тома не волнуйся, — шепнул он. — Все будет хорошо. Ты говорила с Санни?
Тереза на миг прижалась к нему и покачала головой. Хрупкая, очень хорошенькая, она была похожа скорей на американку, а не итальянку, и сейчас она была насмерть перепугана. Майкл взял ее за руку, поднял с дивана и повел в отцовский кабинет.
Санни сидел за письменным столом, в одной руке он держал желтый блокнот, в другой — карандаш. При нем был только caporegime Тессио, его-то Майкл узнал и сразу понял, чьи это люди в доме, откуда взялась эта новая дворцовая охрана. Тессио тоже держал блокнот и карандаш.