- Мы в восхищении!
- Это было великолепно!
- Ваш дар воистину божественен!
Де Вильмон с благожелательной улыбкой принимал комплименты, но его глаза неотрывно следили за склоненной головкой графини.
- А что скажет дама Стефания?
Женщина растерянно встрепенулась, услышав свое имя.
- Вы польстили мне, шевалье, хотя я получила ни с чем несравнимое удовольствие.
Поэт ответил ей явно не уместным в данной ситуации интимным, многозначительным взглядом.
- Знаете, когда вы нас вчера так неожиданно покинули,- заявил он, - я был настолько огорчен, что сочинил новую песню!
Стефка ошеломленно воззрилась на говорящего. Видимо в груди у де Вильмона билось сердце смельчака, раз он не побоялся сказать такое в присутствии фон Валленберга. Впрочем, сегодня тот и виду не подал, что его задевает такое открытое ухаживание за своей любовницей.
- Порадуйте нас своим талантом! - любезно попросил он гостя и дал знак пажу, чтобы тот принес инструмент.
Де Вильмон тронул струны гитары и грустно запел:
Скрылась с небосвода луна,
Когда ты ушла!
Поглотила ночь мрака тьма -
Ведь сердце мое ты с собой забрала!
Зачем ты ушла?
Припев:
Нет сна, нет покоя
Влюбленному сердцу!
От тяжкого горя
Мне некуда деться!
Ты мне улыбалась улыбкой мадонны,
И глаз бирюза мне казалась бездонной!
Я в них утопал, весь от счастья ликуя,
Мечтал прикоснуться к тебе поцелуем!
Припев.
Но ты лишь мелькнула,
Подобно виденью...
Исчезла, пропала,
И нет мне спасенья
От страсти, что душу поэта сожгла.
Зачем ты ушла, зачем ты ушла?
Припев.
И снова я вижу лик чистой мадонны,
В твоих же глазах растворяюсь бездонных,
Но ты далека и прекрасна, как грезы
О страсти взаимной, разящей, как стрелы...
Припев.
Молюсь и страдаю, вздыхаю влюбленный,
От ревности страшной, от ревности черной.
Неужто соперник над нами смеется?
Он враг мне навеки, и сердце так бьется
От ревности жуткой, от боли ужасной.
Зачем ты любима, зачем так прекрасна?
Припев.
Аккорды гитары затихли в гробовой тишине. Графиня смотрела на менестреля, широко распахнув глаза, и не веря собственным ушам. Её отношение к нему вновь изменилось - сердце поневоле дрогнуло и перед волшебством завораживающего голоса, но самое главное - перед мужеством слов последнего куплета. Не надо было иметь особого ума, чтобы расслышать в словах песни открытый вызов фон Валленбергу.
Это было прекрасно и одновременно жутко, потому что де Вильмон не знал, что даже менее безобидные поступки, и то заканчивались плачевно для тех, кто осмеливался задеть барона.
Глаза Гуго превратились в искрящиеся льдом щели.
- Соперник? - его голос приобрел шипящие интонации. - Разве у такого талантливого певца могут быть соперники в сердцах дам? В моем доме, по крайней мере, нет ни одного человека, который бы мог срифмовать хотя бы пару строк!