- То есть? - изумился и менестрель.
- Поэтический турнир! Состязание в написании мадригала в честь дамы Стефании! Я не хочу, чтобы она упрекала меня в нечестности!
Губы поэта исказила недобрая усмешка.
- Если вы настаиваете... Я принимаю ваш вызов!
Он чуть-чуть подумал, а потом осведомился:
- Каковы же условия поединка?
Валленберг небрежно развел руками.
- Мадригал в ответ на мадригал... Вы гость - вам и начинать!
Де Вильмон не заставил себя ждать. Уверенной рукой взяв несколько аккордов, он немного подумал и выдал следующее:
Вечна дорога к мечте,
И может быть бесконечно трудной!
Вся жизнь - это путь к тебе,
К любимой моей,
Нежной и безрассудной!
Ты настолько прекрасна,
Что звезды порой
Красотою лица затмеваешь,
Отливают глаза бирюзы синевой,
Ты улыбкой весь мир освещаешь!
Ты возьми мое сердце в ладонь
И сожми!
Пусть умру, и прервется дыханье...
Жизнь мою, как цветок
Для себя ты сорви,
Для меня это в страсти признанье!
Я надеждой живу,
Что полюбишь меня,
И умру, если вдруг
Ты забудешь меня!
Негромкие и опасливые аплодисменты больше отдавали вежливостью, чем искренним восхищением. Ведь соперником менестреля был сам хозяин замка, и понятно, что прежде чем выказывать ему восторг всем, все-таки, хотелось услышать самого барона.
Никакие чудеса не смогли бы заставить фон Валленберга запеть, но он нашел выход из положения. Барон читал стихи под наигрыш гитары, а фоном его глухому голосу звучал тонкий серебристый тенор одного из пажей. Надо сказать, что получилось весьма неплохо! Только теперь до облегченно вздохнувшей Стефки дошло, чем занимался всю ночь её любовник.
Я подарю тебе, любимая, букет
Из самых нежных снов,
Что есть на этом свете.
В них мы пойдем с тобой
По Млечному пути,
Танцуя и смеясь, как маленькие дети...
Вплету в твою косу я песни и цветы,
Фиалками затку я для любимой платье,
Я разбужу рассвет, чтобы собрать росы,
И напоить тебя в своих объятьях!
Я славлю красоту озер любимых глаз,
Готов я жизнь отдать лишь за улыбку милой,
Тебя прислал Господь, чтоб показать мне рай
В оправе нежных рук моей любимой!
За счастье я почту служить тебе всегда,
И не страшны мне времени препоны!
Ты - звездной вечности мечта,
Ты - древней сказки красота,
Моей любви прекрасная мадонна!
У Стефки изумленно округлились глаза. Вот это да! Неужели он приложил руку к этим прелестным стихам?
Де Вильмон был профессиональным поэтом, поэтому слушать его песни было приятно, но откуда ей было знать, скольким дамам он уже морочил голову? А вот Гуго был кем угодно, только не менестрелем, и женщину растрогала его вполне удачная попытка превзойти знаменитого де Вильмона.