— Тань, привет. Как ты? У меня утюг сгорел, – выдает одним предложением мой друг Артур.
Мы познакомились год назад на каких-то малоэффективных курсах по повышению квалификации. У Артура русская мама, а папа какой-то французский граф или герцог, (я в этом не очень разбираюсь). Они проживают в семейном поместье в ста километрах от Парижа. Артур – очаровательный двадцатипятилетний блондин с внешностью представляющей удачную помесь юного ангела и маленького Ленина. По паспорту нас разделяют два года (мне двадцать семь), а в реальности все двадцать. Дело в том, что Артур страшно несамостоятелен. Он не в состоянии погладить собственную рубашку, сходить во время к врачу, застраховать подаренную родителями машину, а грязная посуда до спасительного появления посудомоечной машины копилась у него на кухне месяцами. На мои возмущенные «ты же мужчина» мой друг хлопает длинными ресницами, очаровательно улыбается ямочками на персиковых щеках и повинно вздыхает. Подобную инфантильную беспомощность можно было бы простить девушке, но никак не мужчине. Его романтические подруги и не прощают, сменяя с поразительной скоростью одна другую. А мой статус бесполого дружбана таких кардинальных мер не предусматривает, я ворчу, пыхчу, в меру занудствую, а потом собираюсь и подобно популярным в моем детстве бурундукам спешу на помощь.
— Приноси, – вздыхаю я.
— Утюг?
— Рубашку. Или что ты там собирался гладить.
— Тут вообще-то много всего накопилось.
Вот ведь иждивенец бессовестный! Я брюзжу, не желая менять трагичное амплуа вечера и переносить торжественный траур по потерянному на другой день, но мы оба знаем, что это ворчание являет собой завуалированное согласие. Через двадцать минут одиночество моей клетухи разметает в стороны ураган по имени Артур. Пока я вожу утюгом по складкам клетчатого хлопка, его обладатель забирается на диван с чашкой чая.
— И чем я тебе не нравлюсь? – задается вопросом паразит, разглядывая свою физиономию в зеркале, расположенном в отведенном под коридор углу гостиной, – Вроде не урод.
— Не урод, – соглашаюсь я.
— А чего замуж не берешь?
— Ну, на роль мужа ты никак не годишься, – усмехаюсь я, сворачивая отглаженную сорочку, – Я могла бы разве что тебя усыновить. Но стать матерью я еще как-то не готова.
— Почему не гожусь? – обиженно надувает губы недоросль-симпотяга, – А кто годится тогда? Эти твои из Интернета?
«Эти из Интернета» – обширное понятие. В мохнатых трущобах проводов чего только не встретишь. Есть подобные сегодняшней находке сыроежки-работоголики, есть совсем несъедобные мухоморы, есть напыщенные дубовики, маскирующиеся под белые, но при ближайшем рассмотрении мгновенно выдающие свою плебейскую сущность. Есть наверно где-то и сам благородный царь грибов, только спрятался он уж больно хорошо, мне при всех моих грибниковских навыках никак не попадается. Хотя… появился в моей корзинке недавно один экземплярчик немного на это мифическое сокровище похожий. Его зовут Марко. Он итальянец, живет и Венеции. За то недолгое время, что длится наше виртуальное общение Марко произвел впечатление умного, обаятельного, интересного мужчины. Если точнее – интересующегося. Он в отличие от 99% питомцев виртуальных сетей не выпячивает из монитора свое непомерное Я. В его письмах больше вопросительных предложений чем повествовательных. Он хочет знать, почему расстались мои родители, часто ли меня навещает отец, много ли у меня друзей, какую кухню я предпочитаю. Мне приятно беседовать с ним, потому что он являет собой зеркало, через которое я вижу свое улучшенное отражение. Однако определенные выводы делать еще рано, пока что Марко в моей жизни исполняет роль (пардон за сравнение, почему-то напросилось именно такое) одного из множества сперматозоидов, которые, расталкивая друг друга, на перегонки спешат к своей заветной цели. А достигнет ли ее именно этот головастик, и удастся ли ему положить начало зародышу новых отношений покажет как всегда время.