А мне-то как они нравятся! Мы плавно въезжаем обратно в город, я паркуюсь, и мы идем в бар «Циссизм». Я сходу замечаю свеженькую мохнатку! Красотка, рыжая такая пташка! Я к ней подкатываю, и вот уже словно весь дом полыхает в огне! Мне не терпится узнать, подходит ли ковер к занавескам! Пока мы треплем языками, я краем глаза замечаю Ронни, который сидит откинувшись и разговаривает с какой-то пташкой. Я слышу, как она говорит:
— А зачем тебе такая прическа?
Ронни явно не в восторге, он встает и пересаживается за другой столик! Чертов псих!
Ну и хрен с ним — я выкладываю все как есть перед этой рыжей пташкой.
— Честно говоря, мне не то чтобы нужны отношения. И если уж быть совсем откровенным, то постоянный партнер меня тоже мало интересует; случайный перепихон меня вполне устроит. К тебе никаких претензий нет, ты клевая, просто у меня на несколько месяцев вперед все расписано.
— Да мне только это и нужно, — говорит тёла, — у меня тоже куча дел. Ты где-то недалеко остановился?
— Ваша карета подана; прости, я на секунду, — говорю я, а сам думаю: сфартило, и иду к Ронни, который разговаривает про гольф с какой-то стильной девахой.
— Ронни, мне нужно свалить ненадолго. Одна мохнатка хочет, чтобы ее отделали.
— Ты не можешь меня здесь оставить. — Он смотрит на тёлу напротив, которая копается в телефоне. — Меня пытаются склеить!
— Тебе же лучше!
— Но ты мой водитель…
— Я по-быстрому, приятель, нужно отделать одну мохнатку, — повторяю я, чтобы еще раз подчеркнуть, что дело, сука, нешуточное. — Как ты там говоришь: завершаем сделку, в бизнесе главное — Бернард Шоу и все такое, — и я подмигиваю, кивая на рыжую пташку, — да и отель твой как раз через дорогу. Увидимся на стойке регистрации через час. Вам, янки, полезно ходить пешком, а то вы только и знаете, что в машину да из машины!
— Ну что ж, в чужой монастырь со своим уставом… — говорит Ронни, а затем поглядывает на тёлу с телефоном и переходит на шепот: — Кажется, никто из них в глаза не видел моего шоу, но на всех производит впечатление, что я остановился в «Балморале»!
— Еще бы не производило, — говорю я ему, потому что все пташки в округе знают, кто он такой, и каждой из них не терпится ободрать его до нитки.
Но это его проблемы; я весь захвачен этой шизанутой рыжей. У нее такие веснушки, как будто кто-то только что спустил ей на лицо целый заряд оранжевой спермы. Только вот волосы у нее немного коротковаты; весь смысл быть рыжей в том, чтобы у тебя развевались чертовы локоны. Но это касается только тёл, разумеется; с рыжеволосыми же парнями вроде Рыжего Ублюдка всегда лучше проследить, чтобы засранец сбрил нахрен свой парик. Эта пташка так же увлечена моими волосами, как и я ее. Когда мы выходим, она начинает поглаживать мои кудряшки.