— УБЛЮДКИ!!!
Я падаю на колени и ору на всех них, колошматя по уродливым, замызганным мозаичным плиткам, покрывающим пол этого вонючего подвала, проклиная всех ублюдков, что собрались в этой сраной чертовой дыре! Я молю о том, чтобы сюда вернулся настоящий ураган и стер — ну пожалуйста, Господи, — эту проклятую дыру с лица земли!
БОЖЕ, УБЕЙ ИХ!
УБЕЙ ИХ, ИИСУС!
НАШЛИ НА НИХ СНОВА ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ МОШОНКУ!!!
Терри Лоусон едет по Эдинбургу, который кажется ему безвкусным и второсортным. Этот город губит нехватка амбиций, жалкий нудеж про статус провинциального северобританского города на фоне неспособности принять судьбу европейской столицы. В мрачном настроении Терри едет на Хеймаркет, чтобы встретиться с Дерьмовым Копом. Детектив звонил ему, чтобы сообщить, что в деле Джинти появилась новая подвижка.
Отправленный анонимно дневник произвел ожидаемый эффект. Кельвин, после того как его промариновали в отделении, был готов признаться в любом преступлении, за исключением разве что убийства, в котором его в любом случае не могли бы обвинить за неимением тела. Несмотря на то что в шкафчике Кельвина обнаружили трусики, насквозь пропитанные ДНК Джинти (а также трусики всех остальных девочек из «Досуга»), полиция не смогла предъявить ему никаких обвинений в связи с ее исчезновением. Но суммарных улик и показаний было более чем достаточно, чтобы обвинить его в трех случаях изнасилования, дважды с тяжкими телесными повреждениями, и в нескольких попытках сексуального домогательства.
Пуф решил остаться в Испании на длительный срок, чтобы Кельвин принял удар на себя. На следующий день после ареста он позвонил Терри и сказал, что Кельвин должен молиться, чтобы ему дали срок побольше. Что там он будет здоровее, чем после встречи с собственным шурином.
Какой бы приятной ни была эта новость, Терри она не слишком развеселила. Его собственная жизнь превратилась в нескончаемую борьбу. Все, чего он ждет, — это турнир по гольфу в Нью-Йорке, который организовал Ронни. Тем временем женщины пытают его грязными звонками и предложениями. Самые тупые из джамбо показывают ему на пальцах «пять-один», и это меньшее из зол, потому что каждый раз, когда их пути пересекаются, те, что поумнее, просто молча награждают Терри понимающей ухмылкой. Он даже вздохнул с облегчением, когда его лучший друг, Карл Юарт, после продолжительного пребывания отправился обратно в Австралию. С тех пор он каждый день присылает Терри по электронке письма с заголовком «ПЯТЬ-ОДИН».
Но самое, наверное, возмутительное — это пьеса «Тупая езда», которую написала Сара-Энн и теперь ставит ее в театре «Траверс» для Эдинбургского фестиваля.