Ветер, неделями дувший с севера, теперь поменял направление, и скандианцы смогли поставить большой гротовый парус. «Волчий ветер» легко заскользил по серому морю, оставляя за собой рябь. Движение по морю веселило и придавало сил; километры один за другим оставались позади, и матросы все больше приободрялись, приближаясь к родной земле.
Только Уилл и Ивэнлин не могли разделить всеобщей радости. Скоргхийл был местом неприветливым и пустынным. Но время, проведенное там, отдаляло время их разлуки. Они знали, что в Халласхольме их продадут в рабство и, скорее всего, они окажутся у разных хозяев.
Уилл однажды попытался подбодрить девушку:
– Говорят, что Халласхольм – не слишком большой. Поэтому, даже если мы и не окажемся вместе, все равно сможем видеться. Вряд ли нас заставят работать двадцать четыре часа семь дней в неделю.
Ивэнлин промолчала. Из того, что она знала о скандианцах, можно было сделать вывод, что как раз это их и ожидает.
Эрак заметил, как молчаливы стали Уилл и Ивэнлин, как печальны, и не мог им не посочувствовать. Может, он сумеет как-то сделать, чтобы их не разлучали?
Конечно, он может просто оставить их у себя, подумал ярл. Но рабы были ни к чему. Как военнокомандующий скандианцев, он жил в главном бараке, где за его удобством следили особые люди. Если он оставит аралуинцев у себя, ему придется платить за их хлеб и одежду. И нести за них ответственность. Нет уж, дудки, подумал он, сердито тряся головой.
– Да к черту их, – пробормотал он в ярости, пытаясь отделаться от тяжелых мыслей и сосредоточиться на том, чтобы корабль плыл точно по курсу.
На двенадцатый день путешествия они разглядели берег Скандии – как раз тогда, когда и предсказывал Эрак. По восхищенным взглядам, которые команда бросала на ярла, Уилл понял, что это было значительным достижением.
Все последующие дни корабль медленно приближался к берегу, и аралуинцы уже могли разглядеть подробности: казалось, основными чертами пейзажа этой страны были отвесные скалы и заснеженные горы.
– Он так уловил течение Лока, комар носа не подточит, – сообщил им Свенгал, готовясь вскарабкаться в воронье гнездо.
Жизнерадостный старший помощник по-своему привязался к молодым людям. Он знал, что в рабстве жизнь их станет тяжелой и унылой, и стремился напоследок согреть их несколькими теплыми словами, когда выдавалась возможность. К сожалению, его следующее замечание, которым он хотел подбодрить пленников, оказало противоположный эффект.
– Ну что ж, – промолвил он, хватаясь за фал, чтобы взобраться на верхушку мачты, – через пару-тройку часов мы будем дома.