***
Две ночи спустя мы с Вероникой сидели в баре в паре кварталов от офиса Эйвери. Оказалось, что мой дом был слишком уединенным местом для нее. Я хотел быть настолько незаметным, насколько было возможно, но ее это не устраивало. У меня здесь попросили автографов больше, чем когда я приехал в Сиэтл. Ее новый друг избил ее, а я оказался первым в списке, о побеге к кому она подумала. Я рад, что она ушла от него, но ей необходимо изменить свой образ жизни, возможно, вернуться в реабилитационный центр. Она пообещала прекратить употреблять наркотики и алкоголь и на протяжении этих двух дней придерживалась своих слов, но сейчас Вероника уже была в стельку.
Она залпом выпила четвертую стопку и жестом попросила бармена налить ей еще.
- Хватит дуться, - сказала она, толкая меня плечом. – С твоей мамой все будет хорошо, и на хрен Эйвери. Во всяком случае, мне эта сука не нравилась.
Конечно, ей не нравилась Эйвери. Она сделала мой член навечно недоступным для нее. А она пыталась.
- Никогда не ссорьтесь с психиатром. Они берут все, что вы говорите и делаете, и превращают в какой-то невроз и психоз, - она усмехнулась, затем подвинула рюмку ко мне. – Это поможет.
Я подвинул ее обратно к ней и сказал:
- Ты же знаешь, я больше не пью.
- Знаю, - она закатила глаза. – Ты не пьешь, ты не трахаешься…
- О, я все еще трахаюсь. Просто не со случайными женщинами.
- И все же, мы поставим это здесь, а вдруг передумаешь, - она снова поставила ее передо мной, затем спрыгнула со своего барного стула и направилась к танцполу.
После того, как Эйвери несколько дней назад просто ушла из закусочной, я пытался скрыться, уединиться. Возможно, Вероника была напоминанием о том, что будет с моей жизнью без Эйвери, и мне это не нравилось. Поэтому, несмотря на все свои сомнения, я взял телефон и набрал номер Эйвери.
- Зачем ты звонишь, Ксандер? – с опаской ответила она.
- Я просто хотел услышать твой голос. Узнать, все ли с тобой в порядке.
Она вздохнула, и я услышал, как она поерзала в постели:
- Больше не звони, Ксандер.
- Подожди! Не вешай трубку, - я провел пальцем по кромке рюмки.
- Что?
- Я знаю, прямо сейчас ты меня ненавидишь, но просто знай… Я люблю тебя… ладно?
В ответ тишина, затем звонок оборвался. Она повесила трубку, и я не знал, ожидал ли я, что будет по-другому. Я закинул свой телефон в карман и провел пальцами по волосам. Я чувствовал, что она отказывается от нас, но я не готов был сделать это.
Я долго смотрел на рюмку. И, клянусь, было ощущение, что она весила тонну, когда я поднял ее. Я перестал думать, только чувствовал. Когда жидкость стекала по моему горлу, это чувствовалось предательством, так как я предал себя, поддавшись этому искушению.