Через минуту почувствовала, что меня опустили на мягкие шкуры, как-то странно пахнущие, даже на минуту прояснилось в голове, и я смогла чуть оглядеться.
- Диэнрэ, мальчик мой, шёл бы ты с мужчинами к выходу, - настойчиво сказала старейшина. - Девочку нужно раздеть, и я...
- Я сам помогу ей, - категорично ответил магистр, опускаясь рядом на колени.
- Но... - попыталась возразить женщина.
- Она моя пара, - твёрдо сказал имден, - и я буду всё время рядом, пока не пройдёт оборот. Вы же знаете, это поможет.
- Это уж как пойдёт. А не боишься, что зверем она кинется на тебя? Кто знает, как сыграют инстинкты.
- Я приму от неё любую рану, - глухо пробормотал Диэнрэ.
- Что ж, твоё решение, - пожала плечами старейшина.
В четыре руки они быстро освободили меня от одежды, не оставив и клочка. Стало зябко, и Диэнрэ прижал меня к себе, желая хоть немного согреть.
- Вот, - женщина протянула флягу с настоем, - дай ей выпить пару глотков. Это поможет.
Магистр с трудом влил в меня эти два глотка, так как зубы клацали и от приближающегося оборота и от холода. Пара мгновений блаженной расслабленности и очередные судороги.
- Зови мужчин, - резко распорядилась старейшина. - Пора использовать зов.
- Но я не хочу, чтобы они пялились на Анарис. Может, чем-то прикрыть её наготу.
- Девочке плохо, а он тут свою дурацкую ревность выказывает, - недовольно отчитала магистра женщина. - Да и к кому ревновать?! К отцу своей пары и к старому проводнику?! Иди-иди, потом дашь волю инстинктам.
И всё равно, удобно уложив меня на шкуры, Диэнрэ прикрыл самые откровенные места своей, снятой впопыхах, рубашкой.
- Если бы, девочка, ты росла дома в клане, ты бы знала, что делать, изучила бы технику расслабления, которую знают все оборотни с детства, - бормотала старейшина, зажигая вокруг меня пахучие свечи. - Будем надеяться, что ты сильная, как и твой отец...
Мужчины, приблизившись, сели на колени, отец положил мою голову себе на колени, Диэнрэ положил ладони на немного замёрзшие ступни, а по бокам уселись старейшина и проводник, взявшие меня за руки. Им приходилось прикладывать большие усилия, так как тело уже не просто трясло и выгибало, меня буквально скрючивало. Все четверо понемногу вливали в меня целительскую магию, пытаясь облегчить боль, потом из горла каждого стало вырываться низкое вибрирующее рычание. Рык женщины 'приказывал' держаться, проводника - пройти путь до конца, Инсана - окутывал отеческой любовью и верой в мои силы, а глубокий рокот, вырывающийся из горла магистра Сирропи, обещал радость и наслаждения, показывал, как самцу тяжело без меня...