Хультин сделал паузу и дал своим сотрудникам осмыслить сказанное.
— Это создает для нас некоторые проблемы. Итак, будем исходить из того, что преступник, убив Хасселя, позвонил от его имени и сдал билет, а потом тут же перезвонил и забронировал освободившееся место на вымышленное имя. О чем это говорит?
Все решили, что вопрос риторический — ответа не последовало. Не слишком заботясь о правилах риторики, Хультин продолжил задавать вопросы:
— Главное для нас — понять: почему Швеция? Что мы ему сделали плохого? Предположим следующее: известный серийный убийца находится в аэропорту. Он намеревается бежать из страны и имеет фальшивый паспорт. Возможно, он чувствует, что ФБР наступает ему на пятки. Но от возбуждения им овладевает непреодолимая жажда убийства. Он поджидает в удобном месте появления жертвы. Совершает убийство, случайно видит билет на самолет и решает бежать в Швецию, тем более что до рейса осталось совсем мало времени. Он пытается забронировать место, и тут выясняется, что самолет переполнен. Однако убийца знает, что один пассажир наверняка не полетит. Он смотрит билет, читает на нем номер брони и трудно произносимое имя “Ларс-Эрик Хассель”, звонит, от имени Хасселя отказывается от полета, тем самым освобождая себе место. Что в этой истории не так?
— Найди пять ошибок, — мрачно пошутил Йельм. Никто не засмеялся.
— При желании можно и пять ошибок найти, — сказал Чавес, не подумав, что тем самым проявляет нелояльность к начальнику, но тот и бровью не повел. — В вашем сценарии, Ян-Улов, главное — случай. Если преступник только после убийства решил ехать в Швецию, возникает вопрос: надо ли прикладывать столько усилий, чтобы попасть в произвольно выбранную страну? Самолеты из Ньюарка летают постоянно. Почему бы не отправиться в Дюссельдорф пятью или в Кальяри восемью минутами позже?
— Кальяри? — переспросил Нюберг.
— Это на Сардинии, — пояснил Йельм.
— Я сказал просто для примера, — нетерпеливо возразил Чавес. — По-моему, Швеция вряд ли была выбрана случайно. И это особенно неприятно.
— Кроме того, — добавила Черстин Хольм, — маловероятно, чтобы он рисковал, дважды обращаясь в кассу. Узнав об отсутствии свободных мест, он сдает билет от имени Хасселя и тут же заказывает его на себя. Человек, который двадцать лет водит за нос ФБР, вряд ли будет столь явно привлекать к себе внимание, ведь если труп обнаружат — а это может произойти в любой момент, — всё будет указывать на него.
Резкие возражения двух сотрудников против предложенного сценария задели Хультина. Некоторое время он молча смотрел на своих оппонентов, а потом привел встречный довод: