Валентин спросил:
- Можно узнать… ну, вот молодые люди… за что сейчас прежде всего любят? Какие достоинства обязательны?
- Достоинства? - Ноэми смутилась. - Не знаю… Наверное, красота. Еще ум, смелость, конечно… Нет, все не так, вернее, не просто так… Разве можно разложить человека, все его достоинства по полочкам, если он - вот он весь тут, он целое… Вот хоть Филипп. Разве узнаешь, какой он, если каждую черточку отдельно. Он ведь - целое, и нравится или не нравится весь… А я тебе кажусь, наверное, взбалмошной?
- Почему ты заговорила об этом? Ты красивая и добрая… А еще веселая.
- А Эля?
- Не надо о ней.
- Я всегда чуточку завидовала Эле, с самого детства. Она талантливая. Куда мне до нее. Вот почему ее любит Халил. А я не хочу, чтобы он любил ее.
- Ты считаешь, что он не достоин?
- Я этого не говорила… Его характер и мой характер, правда же, в чем-то схожи? Халил не будет счастлив с Элей, и она с ним тоже не будет. Эля, кажется, начинает это чувствовать.
- Ты любишь Халила?
Ноэми не ответила, но по тому, как вспыхнуло ее лицо, стало ясно: любит!
- Ты не настаивай, ладно?.. И лучше я расскажу об Эле. Вернее, ты сам увидишь все, что я помню о ней. Нет, нет, ты не отказывайся!.. Извини, ты не слишком внимателен к Эле.
Валентин не ответил. Да и что он мог сказать? Что это неправда? Что причина их отчужденности не в нем?
- Ну, ладно, - не без досады сказала Ноэми. - Я буду вспоминать не просто Элю, а наше детство. И еще как нас воспитывали… О, это очень любопытно.
Ноэми улыбнулась знакомой Валентину задорной и чуточку интригующей улыбкой. Но в глазах все еще таилась грусть.
Ноэми привела Валентина в одну из комнат, опустилась в кресло, жестом пригласила сесть напротив. Между ними был столик, на котором лежали похожие на шлемы головные уборы красный и синий.
- Пожалуйста, надень этот, - подвинула Ноэми красный шлем, а сама потянулась к синему. - Это еще новинка для всех - портативный дешифратор памяти. Мне дали один из опытных образцов на проверку. Ты удивлен? А я, между прочим, месяц назад получила звание и права рамэна… Так-то, брат Валентин! Небось, считал, что я умею только весело смеяться? - и строго сказала: - Приготовились! Даю затемнение.
Действительно, в комнате медленно наступили сумерки, а потом стало и вовсе темно.
- Ты видишь что-нибудь? Нет? - донесся из мрака негромкий голос Ноэми. - А теперь? Должно возникнуть голубое сияние… Есть?
- Ну, допустим…
- Допустим или есть?
- Ну, есть… - не очень уверенно сказал Валентин, думая о том, что, вероятно, так же или в чем-то схоже недавно расшифровывали его память.