Запах свежей рвоты заполняет небольшое пространство коридора перед тем, как Деми снова тошнит.
— Сколько ты выпила сегодня? — я отодвигаюсь от Деми, дыша через рот, и быстро снимаю кроссовки. — Где ванная?
Деми закрывает рот рукой и указывает в гостиную, где видно приоткрытую белую дверь. Я отвожу ее туда, и как раз вовремя.
— Иисус, — я держу ее темные волосы, собирая их в хвостик, пока она обнимает девственно белый унитаз. Пустая банка свежей ароматической смеси стоит на задней части унитаза, а зеркалу над раковиной не хватает полки. Этот дом не так идеален внутри, как выглядит снаружи.
Деми поднимается и, скрючившись, направляется к раковине, чтобы прополоскать рот прохладной водой.
— Ты не должен заботиться обо мне, — она умывается, а затем выражение ее лица становится грустным.
— Конечно, должен.
Деми устало качает головой и, спотыкаясь, выходит в коридор. Я следую за ней, пытаясь придержать, положив руку на ее спину, пока она поднимается по лестнице. Эти гладкие, деревянные ступеньки могут привести в ее состоянии к травмам.
Ее тело реагирует на мое прикосновение — рывком она поворачивает голову и смотрит на меня. Беспорядочные темные пряди волос прилипают к ее лицу. Деми пахнет смертью, которую я чувствовал много раз, как желчь и кислые апельсины, и взгляд у нее такой, который мог бы заставить дрожать даже дьявола.
При этом, все мои мысли о том, как она чертовски красива.
Как нереально быть так близко к ней снова.
Как неправильно это.
Как по очень многим причинам я не должен находиться здесь, и как не могу остаться в стороне.
Я притворяюсь, будто не знаю, где находится ее комната. Деми толкает двойные двери, заходит и сразу же направляется к комоду. Она начинает открывать ящики и копаться в одежде, вынимая охапки футболок и бросая их на пол, как может делать только пьяный человек.
Разочарованно вздохнув, она смотрит на кучу ткани.
— Что случилось? — спрашиваю я.
Она качает головой.
— Я не могу решить, какую футболку надеть.
Ах, проблемы пьяных людей.
Я наклоняюсь и беру из кучи первую попавшуюся синюю футболку.
— Вот.
Деми берет ее, расправляет на коленях и качает головой.
— Это Брукса. Я не могу.
Я беру серую, что лежит в нижней части кучи.
— Вот эту.
Она кладет ее поверх синей. Эта футболка с эмблемой «Старшая школа Рикстон Фоллс», даже в тусклом свете спальни я замечаю это. На спине трафаретом напечатаны слова «Университетский футбол».
— Не могу, — говорит она. — Эта была когда-то твоей.
Мой желудок переворачивается. Деми до сих пор хранит мою старую футболку. Это должно что-то значить.