Какой бледный, невыразительный финал. Столько страданий — и все ради чего? Главное — ради кого?
Сколько ошибок сделала я в жизни! И кажется мне, что вся моя жизнь была одной сплошной ошибкой, бессмысленной загадкой, которую пора наконец разрешить. И я решаю… раз навсегда… Кто пожалеет меня? Меня пожалеют разве только бабушка, тетя да бедная, забитая Надя. Надя будет горько плакать над моей могилой и никогда не поймет, отчего это Лиза, которой, кажется, дано было все, чего она хотела, — и на курсах была, и за границу поехала, и вела такую самостоятельную жизнь, — отчего это Лиза вдруг покончила с собою… Родина, милая, прости. И ты, любовь моя, — прощай!
Последняя мысль — о нем… на его родном языке…
Soyez heureux autant que j’ai été malheureuse…[60]
На этой фразе заканчивается “Дневник русской женщины”. Но не заканчивается роман Лизы Дьяконовой…
Нам остается понять, насколько серьезным было решение Дьяконовой покончить с собой. В предисловии к наиболее полному изданию дневника 1912 года брат Лизы утверждает, что дата 19 января 1902 года, которая стоит над последней записью, — вымышленная, а на самом деле его сестра работала над своим “романом” до последнего дня — до отъезда в Тироль 9 августа. То есть еще полгода. Этот вывод он делает на основании изучения рукописи, вернее, двух рукописей — дневника и романа, которые писались одновременно. Дневник — как черновик, роман (в форме того же дневника) — как законченное произведение. И это, по его мнению, служит аргументом в пользу того, что Лиза не покончила с собой в Тироле.
Просто случайно погибла.
На самом деле никаким убедительным аргументом против самоубийства это не является… Если Дьяконова действительно обрабатывала свой дневник в “романной” форме до последнего дня пребывания в Париже и закончила его на “самоубийственном” многоточии после французской фразы, это означало лишь то, что в Тироль она приехала с такой фантазией в голове… Ее героиня (она сама) покончила с собой. Но Лиза не покончила с собой. Это, несомненно, должно было терзать ее в Тироле. Весь дневник Дьяконовой тем и замечателен, что он глубоко правдив и предельно искренен. Закончить на такой фальшивой ноте она не могла.
Ну хорошо, допустим, Лиза почувствовала себя “профессиональным” писателем, который разделяет жизнь и литературу и способен разыграть самоубийство лирического героя, второго “я”, как бы понарошку. Тем более что весной 1902 года она пишет рассказ “Под душистою ветвью сирени”, переводит его на французский и получает за него второе место (бронзовая медаль) на литературном конкурсе Парижского общества студенток.