Да и вообще говорить не хотелось — хотелось домой. Если не в дом Софи, то хотя бы в дом Генриха, но сил не осталось даже чтобы влезть на виверну. Лежал на земле, там же, куда упал, спустившись с «заплатанного» неба, а над ним уже поставили шатер, и суетилась рядом нянюшка-альва.
— Не понимаю, — шепнули чуть слышно неподвижные от запекшейся крови губы.
— Чего не понимаешь? — присела около него Лили.
— Как сделал это.
Когда он оказался один перед ликом пустоты, что-то случилось с ним — независимо, а может, и против его воли. Он стал видеть иначе, чувствовать иначе, вести себя так, как в другой ситуации и в голову не пришло бы. Казалось, что он — уже не он. Не личность, а лишь оболочка. Инструмент в чьих-то умелых руках. Игла, штопающая разорванное пространство. Так было не все время, и под конец он мог уже управлять своими действиями и своим телом, вернее — телом гигантской огненной птицы, образ которой в какой-то момент всплыл в сознании. Но все равно не понимал, откуда ему известно, что нужно делать и как.
— Ты и не должен понимать, — альва убрала с его лба мокрые от пота волосы. Брызнула в лицо водой, смочила пересохшие губы. — Ты просто умеешь. Ведь ты — шеар.
— И сегодня доказал это, — прозвучал от входа в шатер мужской голос.
Услышав его, юноша нашел в себе силы подняться с земли и встать на ноги, чтобы не предстать перед первым шеаром Итериана слабаком.
Холгер оглядел его, как осматривают побывавший в бою меч: не зазубрился ли, не затупился ли, переживет ли еще одну битву. Задержал взгляд на разодранных сапогах, не выдержавших первой в жизни Тьена спонтанной трансформации.
— Почему орлан? — спросил, избегая смотреть сыну в глаза.
— Потому что не дракон, — хрипло ответил тот.
— Ты молодец, — расщедрился на похвалу правитель.
— Когда я смогу вернуться домой?
— Хоть сейчас, — ответил Холгер, подразумевая жилище Генриха.
— Совсем домой, — уточнил юноша.
— Когда твоему дому ничего не будет угрожать.
— А что ему угрожает?
— Разве ты не видел?
Удивление в голосе того, кого он не желал признавать отцом, казалось искренним, но его ответ не удовлетворил Тьена. Да, пустота — это страшно, однако он помнил и другие страхи, с черными крыльями и длинными мечами…
Но разговор с Холгером снова не заладился, и правитель, буркнув что-то на прощание, покинул шатер.
Нужды держаться на ногах в его отсутствие не было, и Тьен опять завалился на землю.
— Оставь, — рванул из рук подбежавшей альвы флягу с водой. — И х-хватит… со мной носиться. Позови Фера.
К приходу флейма кое-как удалось сесть. Голова кружилась, во всем теле ощущалась невероятная слабость, а плечи, спина и ноги болели, точно он сутки кряду таскал тяжести. И взбодриться привычным «бывало и хуже» не получалось, потому как такого точно еще не бывало.