– А-а-а!
– Сидорчук? Ты?
– Я…
– Чем ты меня? Бутылкой?
– Ва-а-ня…
– Да зачем? Зачем?! Нет, второй раз не получится! Куда ты меня хотел?.. В подвал? Опять? Черт, темно-то как!
– У… у меня свечка…
Тогда он дернул Сидорчука на себя, стиснул, словно клещами, налившимися силой руками и резко толкнул вниз, в подвал. Тот загремел по лестнице.
– Бо-о-ольно!
Осторожно нащупывая ногой ступеньки, спустился сам.
– Ты где? А ну – подай голос, Илюша!
В темноте с трудом разглядел шевелящееся тело Сидорчука, ударил его наугад и повторил:
– Второй раз… не выйдет…
– Ты… Ты не Ваня. Не Саранский. Тот не бил. Никогда не бил.
– Конечно, нет. Я следователь Мукаев. – Он и сам сейчас в это верил. – Ты зачем меня сюда заманил? Убить хотел?
– Я… разве я могу… убить…
– Давай свою свечку. И зажигалку тоже давай.
Сидорчука он бояться перестал. Нет уж, второй раз голову не подставит. Перебьется господин Сидорчук. Да и бить Илюха не умеет. Он отошел, оставив его, зажег свечу, воткнул ее в горлышко пустой бутылки. Поставил это сооружение на пустой ящик. Света было мало, в подвале сыро, холодно. Земля вокруг словно набухла и теперь выдавливала воду в любые доступные ей полости.
– Ну поговорим?
– О чем?
– Сам звал. Какой он, твой секрет?
– Ты кто?
В таком свете Илюха Сидорчук стал еще уродливей. А взгляд у него почти безумный. Иван вдруг вспомнил Игната Хайкина. Того тоже от страха перекосило? Чего он так испугался?
– Сказал тебе: следователь, Иван Александрович Мукаев.
– Ты врешь. Все время врешь. А я в вас путаюсь.
– Иван Саранский, он кто?
– Мой… одноклассник. Друг детства. Вместе росли.
– Он где родился, этот Саранский?
– В Горетовке. То есть в Р-ске, в роддоме. Но в паспорте записано так же, как и у меня: поселок Горетовка.
– Кто его мать?
– Лидия Станиславовна, учительница биологии. Сейчас ей семьдесят семь, давно на пенсии.
– Так, – ему вдруг захотелось закурить. Нечего. Это успеется. Повторил: – Так. Значит, Саранский. И что, это ты ему завидовал?
– Да. Я… Завидовал, да. Ему девочки записки писали, передавали через меня. Он гордый был, Ванечка Саранский, звездный мальчик. Красавчик. Круглый отличник. А я Чуха.
– Кто?!
– Кличка моя, в школе – Чуха. Вроде как от Сидорчука, но уж больно обидная.
– А его? Его как звали? В школе?
– Никак. Звездный мальчик. Ну что ты смотришь? Что?! Я научился подделывать его почерк. Левой рукой все пишут одинаково. Я гадости девочкам писал. За него. У меня эта привычка на всю жизнь осталась. Как бумагу какую сомнительную подписывать, так левой. Чтобы не докопались потом. Банковские документы, годовые отчеты, накладные.