– У меня нет никакого брата, – дрожащими губами еле выговорил он, лежа на земле.
– Теперь есть. Но это ненадолго. Поднимайся. Давай.
Он все еще не понимал, кто этот человек? За что его ударил? Какое он имеет право так с ним поступать? И запротестовал:
– Вы не можете быть моим братом! Я – единственный сын!
– Это я единственный. Благодетели, мать их! Щукин с компанией! – грязно выругался следователь Мукаев. – Ну вставай, что ли?
Встал. Мужик в черной коже снова потирал левую руку.
– Врезать бы тебе еще! Братец. Ну откуда ты взялся такой урод?!
– Я не…
– Молчать! Я знаю все. Мой брат маньяк – подумать только! Да он еще и смеет быть на меня похожим! Ну просто одно лицо! Ты хоть соображаешь, в какое положение меня поставил? Соображаешь?! У тебя мозги есть?!! Впрочем, вижу: есть. На «мерина» заработал. Но ты все равно урод.
– Вы меня арестуете? Что ж. Я готов.
– Арестую! Много чести! Это все равно что самому сесть на скамью подсудимых. Да еще и фото увидеть в местной газете. Следователь Мукаев по ту сторону и следователь Мукаев по эту. Вот дожил, а? А о матери ты подумал? О матери подумал, гад?!
– Она ничего не знает, – он думал про свою мать.
– Не знает, согласен. Она была уверена, что тебя похоронила! А ты, гад, живой! Да лучше бы ты и в самом деле умер тогда! Она же уважаемая женщина, у нее личная жизнь наконец сложилась, а ты?!! Что ж ты наделал?!!
Он начинал понимать, что происходит. Выходит, его мама вовсе ему не мать? Он похож не на своих родителей. Он похож на этого жесткого, бескомпромиссного человека со злым лицом. Следователя?
– Я не могу допустить, чтобы тебя судили, – почти спокойно говорил его брат. – К тому же в нашей стране объявлен мораторий на смертную казнь. А ты жить не должен. У Инны Александровны Мукаевой один сын. Я не хочу всем объяснять, почему маньяк на меня похож. Не хочу, чтобы суд копался в грязном белье, вызывали бы по этому делу свидетелей. Не хочу, чтобы хоть на минуту подумали, будто я мог быть маньяком. Как доказать, кого именно они видели, эти свидетели, тебя или меня? Тот же Хайкин. Урод. Ты – урод.
– Послушайте. Можно же как-нибудь иначе? Можно на меня не кричать? И не оскорблять? И тем более не распускать руки?
– Иначе! Да я старше тебя, урода, на целых пятнадцать минут! Имею право.
Почему-то именно эта фраза его и сломала. «Я старше тебя, урода…» У него есть брат. Старший брат. И он нормален. Мало того, он следователь. Надо подчиниться. А следователь Мукаев достал из кармана дешевые сигареты, закурил. А вот в этом они не похожи. Иван Саранский о своем здоровье заботится. А Мукаев, видно, прожигает жизнь.