Мертвых не судят (Руденко) - страница 3

Он захлопнул за собой дверь и с облегчением вздохнул.

Свою однокомнатную квартирку Славич получил незадолго до увольнения из органов. До этого дня с самого рождения он жил в огромной московской коммуналке, и лишь последние три года испробовал комфорт отдельного от соседей жилья в квартире своей жены Ларисы. Правда, комфорт оказался условным, жили они вместе с ее родителями. Это были сложные три года, только многочисленные длительные командировки Славича прерывали состояние тихого перманентного скандала с тещей и тестем. Казалось, они возненавидели зятя с первого взгляда — во всяком случае, Славич очень скоро пришел к такому выводу. Им не нравилась его работа и его зарплата, им не нравилось, что он живет в их квартире, да еще к тому же имеет наглость спать с их дочерью. Они страдали от бессильного гнева, когда он пользовался ванной или лез в единственный в квартире холодильник, их раздражал любой разговор со Славичем и смертельно оскорбляло его молчание…

Славичу понадобилось не много времени, чтобы понять, что добра из всего этого не получится, но несмотря на его уговоры перебираться в коммуналку, Лариса отказывалась наотрез. Надо признать, она долго пыталась наладить отношения, находясь как бы между мужем и родителями, она приложила немало сил, доказывая им, что Славич вовсе не наглый тупой ублюдок, желающий сжить их всех со света. Но такая позиция была обречена на провал, в конце концов сама Лариса это поняла и после очередной визгливой безобразной стычки окончательно определилась. К сожалению, не в пользу Славича. Тогда он, не говоря более худого, собрал вещи и вернулся в свою комнату в коммуналке. Как раз к моменту развода и подоспел ордер на квартиру.

Теперь, после всего, что произошло, его квартира стала единственным убежищем от всего в мире. Даже от снов. В своей квартире Славич научился просыпаться среди ночи без оглушительного сердцебиения. Тот сон больше не заставлял его вскакивать с криком, обливаясь холодным потом. Правда, он снился по-прежнему, с неизменным постоянством, но Славич теперь всегда знал, что это только сон, что нужно просто поскорее проснуться и сразу же заснуть вновь…

За это Славич был благодарен своей квартире и в ответ старался сделать ей приятное. На выходное пособие он устелил полы дешевыми, но достаточно симпатичными ковриками, своими руками наклеил вечные моющиеся обои и налепил голубой кафель в соответствующих местах. Еще он купил видеомагнитофон — чтобы никогда больше не толкаться в кинотеатрах, и установил железную дверь. И это все, что было ему необходимо. Даже женщин, изредка появлявшихся в его доме, Славич очень скоро начинал воспринимать как некий чужеродный и нарушающий интерьер элемент, источник постоянного раздражения.