— Он возьмет, Мон… Ты за это не беспокойся.
— Кто он?
— Ангел.
— Это кличка. Надо пробить по нашим каналам…
— Это не кличка. Не имя. И даже не фамилия. Это существо! Он — Ангел…
— Настоящий… С крылышками…
— Пока да.
— Пока?!
— То, что он делает… это не Миссия, не приказ свыше. Это странно, но в последнее время, я вижу столько странностей, что уже не удивляюсь.
— Ты спятила.
— Я знаю его… Я знаю, что с ним произойдет… Наказание всегда находит виновных.
* * *
Я никогда не дышал, и первый вздох обжег мои легкие кошмарным пламенем, от которого у меня вырвался хриплый плач, перешедший в затянувшийся стон. Я закрывал глаза, пытаясь избавиться от гневного сияния, сопровождающего мой полет. И мое рождение. Я родился заново. Упал в жизнь, как до этого падал в небытие.
Мое тело меня не слушалось. Оно хотело навсегда остаться здесь, на каких-то безликих задворках, где меня окружал тошнотворный запах чего-то гниющего. Какая-то облезлая собака подошла ко мне, обнюхала безвольно откинутую руку и, оскалив, зубы, убежала прочь.
Какой-то шорох послышался у меня за спиной, и я до помутнения в глазах выгнул шею, стараясь увидеть то, что скрывалось там, в темноте.
Крылья… Мои крылья!
* * *
— Падшие ангелы… Ангелы, ставшие смертными… Существа, получившие жизнь в наказание за грехи…
— Как ангел может стать грешником?!
— Может. Причины различны… Правда, за последние тысячу лет таких случаев были единицы.
— Я больше не желаю этого слушать!
— Мон, когда Ангел падает, он лишается крыльев.
— Ты бредишь! Ты ненормальная! Теперь я понимаю, почему тебя так долго не было — ты просто сидела в дурке!
— У всех трупов, что вы находили, были слегка деформированы лопатки.
— Какого… Откуда ты…
— Хоть у одной жертвы осталась цела кожа на спине?
— У одной…
— На спине, на коже лопаток были два рваных шрама… Длиной около 20 см…
— Да…
* * *
Дикий спазм скрутил мое горло, и я снова хрипло завыл, обезумевшими глазами глядя, как медленно отваливается от моей спины то, что всегда мне принадлежало. Вернувшаяся снова боль на мгновение прервала мой нескончаемый стон, но я оказался сильнее ее.
Сначала одно… Хруст выворачиваемых костей, треск лопающейся кожи, горячая липкая кровь, текущая вниз и собирающаяся подо мной лужей… Я не прекращал кричать, понимая, что стоит мне замолчать — и я захлебнусь в боли и страхе, забуду, как надо дышать.
Потом второе… Уже не так больно, когда знаешь, чего ждать… Когда помнишь ощущения…
Они лежали рядом, символы моего величия… И моего падения… Мокрой от пота и крови ладонью я коснулся поникших перьев, окрашивая их в другой цвет… Кровь — это жизнь…