В ординаторской меня встретил Петька, который лежал на диване, а от его руки тянулась трубочка прямо к капельнице. Видимо друг вчера не плохо так оторвался.
-Прелести работы врачом, не так ли? – спросила я у него и потрепала по макушке. Петя открыл один глаз и поморщился.
-Как же светло! Кто-нибудь, выключите это дурацкое солнце - простонал парень. – Элси, а ты чего здесь? У тебя же выходной.
Я присела рядом с другом и вкратце рассказала ему печальное окончание моей лавстори.
-М-да уж, - Петька задумчиво почесал затылок. – И что ты собираешься дальше делать? Как жить?
-Ну, Петь. Расставание с парнем это не конец света. Тем более, он меня подготавливал к этому. Отталкивал от себя. Я, конечно, немного поплачу по ночам. Но на этом все. Умолять, звонить и все такое я не собираюсь.
-Ладно. С этим понятно. А жить где?
-Квартиру сниму. Я все-таки работаю и что-то получаю. А пока посплю тут.
И я красноречиво обвела рукой ординаторскую.
-Что???- он аж подскочил на диване. – Ты спятила?
-Я абсолютно в себе, - спокойно я сказала другу. – А в чем проблемы? Я не думаю, что кто-нибудь из врачей будут против, что я скоротаю тут несколько ночей.
-А новый заведующий? Ты про него не думала?
-А ты его уже видел? Встрепенулась я.
-Нет, мрачно ответил мне Петька. – Но медсестра, которая принесла капельницу, сказала, что он очень серьезный и до жути красивый мужчина. А самому мне познакомиться, как то еще не удалось.
На этих словах Петя вытащил иголку из вены и зажал пальцем. Потом посмотрел на меня глазами кота из Шрека и жалобно протянул:
-Элси, дружочек, отвези меня домой? А то моя там уже рвет и мечет, а сам я не в состоянии себя довезти.
Я вздохнула и поддалась на уговоры друга. Да уж, выходной пошел куда-то не туда. Совсем не так планировала я его провести. И сейчас, сонная, злая, голодная я везла друга домой. Хорошо, что он молчал. Разговаривать не хотелось, как и думать вообще. Попрощавшись с Петей до завтра, я заехала по пути в больницу в супермаркет, набрала еды и поехала в больницу. День уже плавно перетекал в вечер и все покидали здание больницы, спеша домой к своим семьям. А может и не к семьям. Одна я, понуро опустив голову, поднималась пешком на свой родной пятый этаж.
На мое счастье ординаторская была пустая. Присев на мягкий диван, я откинулась на спинку и прикрыла глаза. И сама не заметила, как провалилась в сон.
Когда я открыла глаза, за окном уже было темно. А сама я лежала на диване, прикрытая пледом. Голова нещадно болела, а глаза слипались обратно. Но мой мочевой пузырь и желудок кричали, что мне нужно прогуляться до уборной и поесть. Я с тяжелым вздохом поднялась со своего ложа. Ординаторская все так же была пуста, только включенный компьютер говорил о том, что не так давно здесь кто-то работал. Я вышла в коридор и пошла в самый конец, к душевым. Хорошо, что захватила с собой пижамку. Можно и душ принять. И. Вот, я в своей любимой пижамке с единорогами и с накрученным тюрбаном на голове, в мягких тапочках, посвежевшая и повеселевшая, направилась обратно в ординаторскую. Во всех палатах уже был выключен свет, но сквозь стеклянные двери было видно, что многие еще не спали и пялились в светящиеся экраны мобильных телефонов и планшетов. Проходя мимо кабинета нашего Сергея Петровича, я заметила, что табличку уже сменили. Сейчас владельцем этого кабинета значился Войц Маркус Эрнестович. И хихикнула про себя. Имя то какое, чудное. Интересно, а как выглядит этот Маркус. Моему желанию было суждено сбыться. Потому что прямо в эту секунду дверь нового заведующего распахнулась, и он престал передо мной во всей красе. Высокий, на целую голову выше меня, с широченными плечами и грозным взглядом серых глаз. Темные, почти черные волосы, были слегка растрепаны, а на щеках была чуть заметная однодневная щетина. Одет он был в светлый джемпер, голубые джинсы и белые кеды. Так и не скажешь, что это врач. Маркус Эрнестович, а это был именно он, удивленно поднял бровь и воззрился на меня. Я же смотрела на него, как кролик на удава, и кажется, стала еще меньше ростом. А он продолжал меня разглядывать. Я неловко одернула футболку с единорогом и поправила сползающее на лицо полотенце. Наконец, мужчина прервал нашу молчаливую перепалку глазами и спросил: