Леська рассеянно брела вперед и не сразу заметила, что лес изменился. Взошла луна. Деревья становились всё толще, заросли всё гуще, под ногами ковром стелился мох и папоротник, в чаще мелькали огоньки и чудилась, то появляясь, то пропадая, нежная мелодия. А потом она увидела берег заросшей лесной речушки, посеребреный луной, и девушку, сидящую нагишом на берегу и расчесывающую длинные золотистые волосы. Вот и пришла. В гости к русалкам.
Лунный свет был русалкам необходим. В теплые серебряные ночи они плескалсь в лунной дорожке, выбирались на берег – недалеко, так чтоб хоть немного касаться воды, сидели там, напитываясь лунным сиянием, обретая молочную белизну, и пели. Звук этого пения все время был на грани слышимости, как будто его и нету, или как будто он звучит прямо в голове, мелодичный, неторопливый, сводящий с ума.
Леська застыла на месте, не зная – идти ли дальше или повернуть назад. Не факт, что ей теперь позволят спокойно вернуться. Раз уж попала в сферу действия русальего колдовства, уж они-то повеселятся, заставив ее проблуждать до утра на одном месте. С другой стороны, какой им от нее толк, она ж не гарный хлопец, а к женщинам они равнодушны. Девушка стояла, не решаясь двинуться с места, и вдруг русалка подняла на нее прозрачные глаза и прожурчала:
– Не ходи дальше, не ходи.
– Почему это? – заинтересовалась Леська.
– Не ходи, – увещевала золотоволосая, – там темно, там нет луны, там гибель наша живет…
Вот теперь девушка решила сходить туда позарез. Если там что-то, чего боятся даже русалки, то не за этой ли проблемой сюда приехал Глеб? Но пока он предается заслуженному отдыху, она как раз проверит, что тут такое. Потому что глупо потом будет рассказывать, что ушла, не посмотрев, и вообще вряд ли сможет найти это место еще раз.
– Я пойду взгляну, – сообщила Леська печальной русалке. – Только вы не путайте мне дорогу.
– Там нет дороги, – покачала головой девушка, ее взгляд вдруг неуловимо изменился, на губах появилась клыкастенькая улыбка: – А хочешь сестрицею мне стать, красавица?
Леська не хотела, да еще как. Бытие русалок не казалось ей привлекательным ни в малейшей мере. Тем более, что перед тем, как этим бытием наслаждаться, следовало сначала утопиться. Точнее, кажется, собеседница хотела сама ее притопить. Русалка потянулась к девушке, и та поспешно заорала:
– Стой! Погоди! Я же хочу помочь. Не мешайте мне, и, может, я справлюсь с тем, кто живет там, в темноте.
Русалка остановилась и вроде бы засомневалась. Следовало как-то переключить внимание нечисти, и осененная внезапной мыслью Леська порылась по карманам: