— Точно, там вы требовали полторы тысячи. Но однажды Мериам отказалась платить, помните, лейтенант?
Брови мужчины медленно поползли вверх, и непроницаемая маска на мгновение уступила место растерянности. Он мазнул по мне странным нечитаемым взглядом, подошёл к Руслану и молча вывел его в коридор, передав кому-то из сотрудников. А когда вернулся, выражение его лица снова было бесстрастным.
— Мериам сделала большую ошибку, — холодно улыбнулся он, ощупывая меня испытывающим взглядом. — Она оказалась недальновидной. Предсказывала по картам чужое будущее, а своё разглядеть не смогла.
— В итоге её осудили за хранение и распространение наркотиков, к которым она, кстати, на самом деле никогда не прикасалась. — Я вернула ему улыбку.
В голубых глазах Громова мелькнула настороженность.
— Вот как? А суд решил иначе.
— Конечно, никто ведь не знал, что наркотики ей подложили вы.
— Никто кроме вас? — с ленивой усмешкой уточнил Громов. — Как видите, со мной действительно лучше не ссориться.
— Со мной тоже.
Его брови снова подскочили вверх, в голосе лязгнули металлические нотки:
— Вы мне угрожаете?
— А вы — мне? — не удержалась я.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я — с нескрываемой неприязнью, он — с непроницаемым выражением лица.
— Как вы узнали о Мериам? — наконец поинтересовался мужчина.
— Я ведь ясновидящая, как вы сами неоднократно упоминали.
Он усмехнулся и недоверчиво покачал головой:
— Ясновидящие не задают десятки вопросов, они сразу видят ответы, разве не так?
— Я вижу только то, что на поверхности. Утром вы мысленно перебирали способы надавить на меня сильнее, чтобы добиться своего и поэтому вспоминали Мериам.
Его лицо оставалось непроницаемым, но в голосе зазвучали угрожающие нотки.
— Что ещё было на поверхности?
Я помолчала, взвешивая варианты ответов. Он не из тех, кто адекватно воспринимает критику в свой адрес, хотя, судя по тому, что я увидела даже мельком, ничего другого не заслуживает. Стоит ли выкладывать все козыри?
— Ещё одно имя — Антон Сабельников. Вы поторопились закрыть дело, сфабриковав улики. Но суд не оценил ваших усилий и оправдал обвиняемого, в результате перспективный сотрудник следственного комитета стал рядовым участковым.
Взгляд Громова стал задумчивым.
— О Сабельникове в газетах не писали, как вы…
— Разумеется, ваш отец сделал всё, чтобы избежать огласки.
Голубые глаза презрительно сощурились.
— Разумеется. Его хобби — спасать репутацию семьи, а моё — портить. Досадно, что я оказался настолько поверхностным. Что ещё интересного вы обо мне узнали?