Он пробормотал что-то нечленораздельное и вернулся к прежнему занятию.
— Думала, ты ненавидишь блондинок, — я картинно тряхнула длинной копной светлых кудрей.
Войнич не обернувшись, угрюмо буркнул:
— Только одну! Чего тебе?
— Галя в реанимации.
— Неудивительно: она же у тебя побывала.
— Не понимаю, почему кризис начался именно сегодня, здесь что-то не так.
— А, по-моему, всё закономерно — пациенты твоего отца тоже в итоге оказывались в морге.
Господин Войнич, наконец, соизволил одарить меня своим фирменным презрительным взглядом.
— Девочку ещё можно спасти. Мне нужно снова стать Ларисой, прямо сейчас. Поможешь?
— С какой стати?
— Не любишь детей?
— При чём тут… Могу поприсутствовать, если настаиваешь, но будить тебя не собираюсь.
— Жаждешь вендетты? А как же твой супер контроль? Идём, у нас мало времени!
Он, поморщившись, встал.
— Ладно, я тут навёл справки о семействе Шолоховых и болезни их дочери. Пока всё так, как ты говорила. Но не думай, что я поверю в эту чушь про переселение души и запомни: если девочке не станет лучше, тебе станет хуже!
Он вытер ладони о простые серые джинсы и направился к выходу, повелительным жестом призвав следовать за ним.
— Ты такой сексуальный, когда угрожаешь, — поддразнила я, чтобы слегка сбить с него спесь. От неожиданности парень напрягся, но, заметив выражение моего лица (увы, притворяться не умею), обозвал извращенкой.
— Когда обзываешься тем более.
— Заткнись! Идиотские шутки — это тоже наследственность?!
— Нет, осложнение после гриппа.
Губы Алана едва заметно дрогнули, он поспешно отвернулся и ускорил шаг.
— Кстати, куда Яна пропала? Её, надеюсь, разыскивать не придётся?
— Домой вернулась. Тебе-то что?
— Решил, что справишься со мной один?
— Точно, на кой мне свидетели! — мрачно проворчал он.
* * *
На этот раз возвращение из транса было более лёгким. Ничего травмирующего, если не считать резкого толчка, вернувшего меня в реальность.
Я открыла глаза — на коленях лежал пухлый томик стихов Евтушенко.
— Ты бросил в меня книгу?
Войнич насмешливо поднял брови.
— Опять не так? Мог бы вообще ничего не делать. И потом, сегодня было скучно, тебя не душили.
Я невольно поёжилась, вспомнив вчерашние ощущения.
— Не успели, Евтушенко прилетел вовремя.
— Что выяснила, пребывая в астрале? — сарказм в его голосе разбавляло ненаигранное любопытство.
— Пока не поняла. Выходя утром из дома, Лариса посмотрела на календарь, я чётко видела цифру шестнадцать. Через несколько часов её похитили.
— И что здесь непонятного?
— Все считают, что Лариса пропала семнадцатого июня. А на самом деле её похитили шестнадцатого. Поэтому Гале стало хуже именно сегодня. Если ничего не сделать, она умрёт через три дня от удушья, несмотря на все усилия врачей.