Он перестал улыбаться и снова занервничал. Книга дрожала в его руке. Сильвия смягчилась.
— Аллегра думала, ты настроена благосклонно, — сказал Дэниел. — Я решил попытать счастья: вдруг она права.
Сильвия не помнила, что такого могла сказать, чтобы у Аллегры сложилось такое впечатление. Кажется, о Дэниеле разговор вообще не заходил. Но она впустила его, провела на веранду.
— Дэниел хочет к нам присоединиться, — сообщила Сильвия.
— Он не из нашего клуба, — сурово ответила Джослин. Правила есть правила, для донжуанов и гуляк исключений не делается.
— «Доводы рассудка» — моя любимая книга Остен, — сказал ей Дэниел.
— Ты ее читал? Ты хоть что-то из нее читал?
— Но готов прочитать, — ответил Дэниел. — Все до единой. Во что бы то ни стало.
Он вынул из кармана джинсов розовый бутон с коротко обрезанным стеблем.
— Я знаю, трудно поверить, но я нашел ее на тротуаре перед домом. Честное слово. Я надеялся, ты воспримешь это как знак. — Он вручил Сильвии розу вместе с двумя отлетевшими лепестками. — Те hecho de menos, — сказал он. — Chuta[60].
— «Les fleurs sont si contradictoires», — холодно ответила Пруди, напоминая, что не все знают испанский. Григг отказался от второй «Маргариты», так что Пруди забрала ее и в результате выпила три. Это было слышно на «sont si». Она любезно перевела для Дэниела, хотя он, со своей стороны, этого не сделал: — Из «Le Petit Prince». «Цветы так непоследовательны».
Нет никого романтичнее Пруди, спросите любого! Но роза была дешевым ходом, и Дэниел упал в ее глазах. Сюда прибавилась неловкость: ведь роза принадлежала ей. Цветок срезал Дин, и в последний раз Пруди видела его приколотым к своей блузке.
Она подозревала, что «Доводы рассудка» тоже были дешевым ходом, но кто станет использовать Джейн в дурных целях?
— Спросим Остен, — предложила Бернадетта.
— Встряхните его, — сказал Григг. — Встряхните хорошенько.
Он явно был на стороне Дэниела. Такой предсказуемый. Такая банальная мужская солидарность.
Сильвия положила розу. Стебель уже обмяк; тяжелый бутон мотылялся из стороны в сторону. Если это и было предзнаменование, то неясное. Она обхватила шар руками, потрясла его. Начал выплывать ответ: «Однажды потерянное, мое доброе мнение потеряно навсегда», но Сильвии он не понравился. Она украдкой сбросила его и прочла:
— «Когда я в деревне, мне ни на миг не хочется уезжать; когда я в городе, все точно так же».
— Ну и что это значит? — спросила Сильвию Джослин. — Предсказывай.
— Это значит — пусть остается, — ответила Сильвия и на долю секунды увидела, как по лицу Джослин скользнуло облегчение.