1895 — Уилла Кэтер{14}
Я не очень верю в женщин в литературе. У них какое-то пренеприятнейшее половое самосознание. Они так привязаны к одной теме и так о ней лгут. Тех, кто действительно сделал что-то стоящее, совсем мало: великие Джорджи, Джордж Элиот и Жорж Санд, и их никак не назовешь женщинами; мисс Бронте, умевшая сдерживать свою сентиментальность; Джейн Остен, несомненно, самая здравомыслящая и в чем-то превосходившая их всех… Когда женщина напишет приключенческую историю, рассказ об отважных моряках, мужественную повесть о битвах, что-нибудь без вина, женщин и любви — тогда я начну ждать от них чего то великого, не раньше.
1898 — неподписанная статья в «Академии»{15}
Бывает, на выходные… мне посчастливится найти уютную старую гостиницу на побережье Норфолка, где пет площадок для гольфа, можно пострелять из лука, в изобилии водятся кролики для охоты, кормят незамысловатым хорошим обедом и есть приятная дубовая комната, в которой бы провести вечер. Для удобства назовем моих друзей… Браун и Робинсон…
Браун — преуспевающий журналист и, как следствие, полностью свободен от однозначных мнений и принципов… Его работа — держать палец на общественном пульсе и соответственно распределять газетное место.
Робинсон — пылкий юный студент, увлеченно глотающий книги одну за другой… Это он начал разговор о Джейн Остен…
— Мне нравится Ди [Верной], — сказал студент, — но [сэр Вальтер] Скотт не разбирает ее так тщательно, как разобрана Лиззи [Элизабет Беннет]. Не показывает всех этих нюансов настроения и эмоций. Она слишком идеальна. Таков стиль Скотта. Все его героини… безупречны. У Элизабет тысяча недостатков… она часто бывает безрассудной, нахальной, дерзкой, опрометчивой; но каждый раз выпутывается с таким блеском! Живая до кончиков пальцев…
— Рад, что молодежь еще способна на восторги, — ответил журналист, — но, мой милый мальчик, пройдет лет двадцать, ты, надеюсь, станешь солидным мужем и отцом, позабудешь о героинях, в жизни и книгах, — и твои идеалы перевернутся. Тебе намного занимательнее будет читать о том, как миссис Норрис, раскраивая театральный занавес, сберегает три четверти ярда сукна, а Фанни Прайс станет гораздо интереснее Элизабет.
— Вовсе нет, — решительно возразил студент. — Миссис Норрис мне интересна и сейчас…
1898— Марк Твен{16}
Всякий раз, когда я читаю «Гордость и предубеждение», мне хочется ее выкопать и съездить ей по черепу ее же берцовой костью.
1901 — Джозеф Конрад Г.Дж. Уэллсу{17}
Откуда весь этот шум вокруг Джейн Остен? Что в ней такого? О чем вообще все твердят?