– При чём здесь император? – растерянно-удивлённо вскинул брови Дорасеос.
– А при том, что даже императоры, не говоря о таких простых смертных, как ты и я, подпадают под колдовские чары женщин варваров, теряют от этих чар голову, бросают жён и делают своих любовниц императрицами… – Голос полнотелого трапезита, как и выражение его округлого лика в ярком лунном свете, был теперь снисходительно-назидательным, как у опытного учителя, внушающего истины своему ученику.
– Ты имеешь в виду покойного императора Михаила? – уточнил Дорасеос. – Это ведь у него в любовницах вроде была дочь какого-то варяжского охранника…
– Евдокия Ингерина, – оглянувшись по сторонам, шёпотом произнёс Евстафий, – нынешняя императрица, жена нашего императора Василия, и есть та дочь варяжского охранника. Говорят, Михаил сам выдал её замуж за Василия, якобы в знак особого расположения. А чем всё закончилось? – После недолгой паузы Евстафий вкрадчиво произнёс голосом искусителя из царства тьмы: – Император Михаил был убит заговорщиками и похоронен, как отверженный, завёрнутым в лошадиную шкуру. Так-то, брат Божедар. Мораль: не поддавайся чарам женщин россов, иначе всё плохо закончится…
Луна снова скрылась в пушистых, готовых вот-вот излиться дождём облаках. Прошло ещё немного времени, и зашуршали первые робкие капли купальской небесной влаги. Греки двинулись по едва различимой в темноте тропе.
Неприятный холодок от всего сказанного Евстафием ушёл в самую глубину сознания, но не пропал, а схоронился до времени. Дорасеос знал, что его сотоварищ может позволить себе любые высказывания, а потом легко выйти сухим из воды, пояснив, что этим он проверял собеседника на верность Империи.
Обожжённые подошвы саднили, и Дорасеос слегка прихрамывал.
– Всё-таки не говори, что я ходил по огню, – опять попросил он, – я сейчас и сам себе не верю…
– Митрополит Михаил с епископами точно не поймут твоего рвения, – ехидно хмыкнул Евстафий. – Думаю, тебе лучше исповедаться отцу Серафимию, он скорее отпустит твои грехи за щедрое пожертвование!
Дорасеос опять не понял, сказано это было в шутку или всерьёз.
Едва греки скрылись из вида, из-за большого куста орешника вышел юноша и поспешил к волхву.
– Чужинцы ушли, отче, Дубок проводит их незаметно и упредит, коль захотят воротиться.
– Добре, праздник продолжается, народ киевский Купале радуется, а мы с волхвами пока побеседуем. Пригляди со своими молодцами за порядком, и чтоб более никакие ромеи нам не мешали.
– Не сомневайся, отче! – молвил помощник и неслышно исчез за кустами.